В.П. БИРЮКОВ

УРАЛ В ЕГО ЖИВОМ СЛОВЕ

ДЕМИДОВЩИНА

Демидовы являлись хозяевами несметных уральских богатств.

Земли, которыми они владели, были огромны. Недаром на карте Урала 1730-х гг. жирной линией в красках было очерчено особое «ведомство Демидова», как какое-то государство. И на самом деле, это было государство в государстве. Предание упорно говорит, что Демидов из найденного золота на его землях чеканил даже монету, которая по внешнему виду ничем не отличалась от царской.

В публикуемом в этом сборнике сказе о купце Семигоре, который владел горами, добывал в них золото, но рабочих не кормил, и те умирали от голода, безусловно, подразумевается один из Демидовых.

На демидовских предприятиях трудились работные люди всех положений: и собственно крепостные, и посессионные, и беглые, и приписные крестьяне, и «вольные люди».

Особенно тяжело жилось приписным, о чём говорится в песне «Ай, заводы, заводы».

Самодурством, которое буржуазные историки называли чудачеством, отличались многие из Демидовых. В Нижнем Тагиле старики расскажут вам, как летом по улицам один из Демидовых вздумал покататься на тройке в санях, точно зимой. Для этого была взята из складов соль и ею посыпана дорога, а чтобы дополнить «зимний пейзаж», с дерееьев был оборван лист...

«Демидовщине» посвящена большая часть устного творчества рабочих демидовских заводов. После первой революции появляются песни рабочих, призывающие бороться с демидовщиной.

* * *

Ох, Демидов, уж умён, умён, умён!

И за это он начальством отличён.

Получил он званья итальянские;

Отнял он леса крестьянские.

Обзавелся гувернантками,

Мамзелями-итальянками.

На гроши наши рабочие

Шьёт наряды им хорошие.

Он кручинушки не ведает,

По три раза в день обедает.

А на приисках рабочие

Пески моют дни и ночии.

Щи хлебают с тухлым мясом,

Запивают кислым квасом.

Заработают какие-то гроши

И снесут в кабак свои четвертаки.

* * *

Вы скажите ради бога,
Где демидовска дорога?
Она строилась три года,
Шириною в три аршина,
По ней бегает машина.
Не сама машина ходит,
Машинист машину водит.
Я стояла на пороге,
Милку видела в вагоне.
Управитель его схапал
И отправил во солдаты.
Там достался первый номер,
Он со страху чуть не помер.

Записано 15 июля 1937 года в гор. Шадринске от уроженки (1874 г.) села Ново-Петропавловского, Уксянского района, Курганской области, Елизаветы Петровны Ляпустиной. Песню она заучила в Нижне-Салдинском заводе, где долго служил её муж.

ПРО ДЕМИДОВСКИЕ САМОДУРСТВА

Странствовавшие портные из крепостных, каких господ, не знаю, отпущенные на оброк, работали в Нижнем Тагиле, в том числе на семью Демидова. Пришлось им шить салоп для дочери Демидова к пасхе. Материал был выписан из Москвы или Петербурга и получен поздно. Демидов приказал, чтобы салоп был готов, если уж не к заутрени пасхальной, то обязательно к обедне. Швейных машин не было, материал дорогой, заказчик важный и строгий.

Шили портные последние дни перед пасхой и ночью и всё-таки не кончили шить. Отошла заутреня, все вышли из церкви, ждут звона к обедне. Звона нет.

Только в двенадцать часов дня был окончен салоп, и Демидов отдал приказ звонить к обедне.

Этот рассказ я слышала от своих матери и бабушки, у которых в доме квартировали эти портные.

Этот ли Демидов, по приказу которого звонили к обедне в пасху в двенадцать часов дня, не могу сказать, - выдавал свою дочь замуж. Рассердился за что-то на неё и сказал:

— Чтобы ты не забыла, что твои предки — лапотники, такой и подвенечный наряд у тебя будет.

И сделали такой наряд: одна половина из дорогой шёлковой материи, другая — из рогожи; на одной ноге — дорогой красивый башмачок, а на другой — лапоть.

Так и венчалась демидовская дочь.

Сообщено в июле 1936 года в гор. Камышлове, Свердловской области, учительницей-пенсионеркой Анной Ивановной Зеленцовой, в возрасте свыше 70 лет.

ДЕМИДОВУ ВСЁ МОЖНО

Я работал штейгером на демидовских платиновых приисках. Однажды видел самого Демидова, его, кажется, звали Павлом. Это было в 1907 году в 90 километрах от Нижнего Тагила. Мы вели там разведку. Платина пошла богатая, но месторождение уходило под государственные леса. А Демидов получил в свое пользование землю на сто вёрст от Тагила, кругом от своей резиденции. Богатая платина оказалась на самой границе с государственной землей.

Приезжает к нам Демидов, спрашивает:

— Ну, как дела?

— Вот, богатая платина, только она уходит под государственные леса...

Когда Демидову сказали, что платина уходит под государственные леса, он повернулся на одном каблучке и махнул рукой:

— Сня-ять!..

Мужика или рабочего тянули к ответу за одно срубленное самовольно дерево, а тут безнаказанно уничтожались целых пятнадцать десятин.

Записано 14 сентября 1949 года в селе Багаряк. Челябинской области, от уроженца (1890 г.) гор. Верхнейвинска, Свердловской области, директора средней школы, дважды орденоносца Константина Степановича Григорьева.

ПЕСНЯ ПРИПИСНЫХ

Я мальчиком был. У нас в Шутиной была старушка Овдотья Петровна Окулова. От неё я научился многим песням. Вот одну помню, только как скраю (с начала), забыл уж:

Не твои, Демид, заводы,
Парчемидихины.
Парчемидиха по заводу
Похаживает,
Нам, крестьянам,
Работу налаживает:
Из-под пеньев, кореньев,
Из-под гор да руда.
Из-под гор да руда,
Там работа худа!
«Крестьянушки, работайте,
Работайте, не лытайте,
На меня, на барина.
У меня, у барина,
Работа способная,
Солдатам покорная».

Старуха всё говорила: «У нас эту песню всё мастеровые пели. А это, что в песне сказано: «Солдатам покорная» — значит, видно, их держали, как всё равно, на солдатском положении».

Записано 15 мая 1946 года в селе Шутинском, Катайского района, Курганской области, от местного уроженца Василия Фёдоровича Окулова (1878 г.), сторожа на конном дворе колхоза «Освобождённый труд».

* * *

Распроклятый Турчанин
Сo заводом со своим!
Жерди из лесу возили,
Огороды городили.
Огороды городили
И заводы становили.
Уголь жгли, руду копали,
Свою силушку теряли.
Свою силушку теряли,
Турчанина проклинали:
«Распроклятый Турчанин
Со заводом со своим!»

Записано 28 августа 1949 года в деревне Усть-Караболка, Багарякского района. Челябинской области, от колхозника Николая Михайловича Пулькина, 69 лет.

Знает эту песню также местный колхозник Максим Осипович Хрущов, 61 года, слышавший её от своего покойного отца; в 1890—1900 гг. песню пели в деревне многие другие пожилые люди.

Турчанин — заводчик Турчанинов, владелец Сысертских заводов, к которым приписаны были крестьяне сёл и деревень Багарякского района в XVIII и в начале XIX столетий.

КУПЕЦ СЕМИГОР

В одном большом городе собрались на мосту парни, которые нигде не работали. Стояли и ждали, не наймёт ли кто-нибудь хотя бы в работники. Ждали они, ждали. Вдруг видят, едет купец Семигор. Человек он был очень богатый — имел семь гор, на которых добывал золото. Увидали парни и все, кроме одного, разбежались, потому что знали Семигора за жестокого человека, который отправлял своих работников в горы и там морил голодом. Который остался, был нанят Семигором. Не убежал парень потому, что уж давно не мог нигде найти себе другой работы, жил впроголодь.

Привёз Семигор парня к себе домой. Парень прожил у купца две недели. За это время познакомился с дочерью купца. Она была очень хорошая девушка и к тому же красавица. Вскоре они полюбили друг друга, парень также был хорош с виду.

Через две недели купец призвал к себе работника и велел ему запрячь самую плохую лошадь и ехать в горы на работу. Дочь купца очень опечалилась, как узнала об этом, и на прощанье дала парню скатерть-самобранку и сказала:

— Как захочешь есть, разостели эту скатерть и скажи: «Скатерть-самобранка, накорми и напой молодца!» — и тогда появится тебе обед.

Прошло около года. За это время кобыла у парня сдохла. Купец Семигор думал, что работник давно уже помер. Всё-таки поехал в горы попроведать и страшно удивился, как увидал, что парень жив-здоров. Давай спрашивать у него:

- Чем же ты питался здесь?

- Кобылятинкой питался,— отвечал парень. Задумался купец. Был он человеком очень скупым. Решил, как приедет домой, тоже станет питаться кобылятиной. Так и сделал. Только в пользу кобылятина не пошла: купец начал с неё болеть. Вскоре совсем расхворался и помер.

Дочь осталась одна, послала за работником и вскоре же вышла за него замуж. Так этот парень неожиданно для себя стал таким богачом, каких ещё на свете до того не было.

Записано в 1935 году от Ларисы Николаевны Бирюковой, родившейся в 1888 году; сказку она слышала в детстве на родине в селе Каргопольском, Шадринского уезда, Курганской области.

ДЕМИДОВСКИЙ ПОСЛЕДЫШ

Демидовых было три брата: Елим, Павел и Анатолий. С последним я был знаком и вот как.

В 1897 году в Париже была всемирная выставка. Для неё у нас на заводе вязали из холодного железа узлы. Я их полировал, около сорока штук. Как раз в это время приезжает в Тагил Анатолий Демидов. Заходит он в механический цех. И сразу — ко мне:

- Вы работаете на Париж?

- Да.

- А нельзя ли сделать мне тросточку из железа?

- Если механик разрешит, так почему не сделать.

Ну, механик как не разрешит! Сделал я тросточку: стержень на шесть граней; на конус, узел завязал, сверху — молоточек...

После того Демидов позвал меня с собой на охоту.

Есть Керкина гора. Там никого охотиться не пускали, а когда Демидовы приезжали, там они охотились.

Дело было в субботу. Я едва успел сходить в баню, как за мной от Демидова приехали. Собрался. Поехали. На месте охоты был такой дачный домик. Лесообъездчик нас на дичь должен вести. Когда приехали туда,— с Анатолием всегда был англичанин Карл,— стали закусывать.

Мы говорим:

— Пойдёмте под вечер.

— Нет, лучше завтра разбудите. Хоть я буду ругаться, а вы будите.

Утром я встал и давай будить Анатолия. Посадил даже его, а он опять лёг. Меня зло взяло: да что я, нянька, что ли! Пусть себе дрыхнет! А англичанин говорит:

— Будите, будите, а то весь день ругаться будет.

Ну, тут я решил действовать по-своему. Пошёл набрал муравьев и за рубаху Анатолию вытряхнул. Как они начали его грызть, он и соскочил:

- Карл! Карл! Да тут клопов развели.

- Тут, барин, не клопы...

Анатолий сдёрнул рубашку, мураши бегают...

Карл ему объяснил, что это я хотел разбудить его на охоту.

- А-а, вы так-то меня будите! А если я заболею?

- Да ничего не будет. Встал-таки...

Потом он мне говорит:

— Больше никогда на меня эту гадость не сыпьте, а только скажите, я сам соскочу.

Помню ещё случай. Раз Анатолий вышел к собору и стал стрелять галок, сидевших на крестах, а сам велел себя в это время фотографировать...

Анатолий говаривал:

— Я учился в одиннадцати училищах и из всех меня великолепно выгнали...

Потом он поступил в лейб-гвардии гусарский полк и однажды был в клубе. Получив замечание командира полка, выхватил шашку и отсек командиру ухо. Анатолия тут же арестовали. Арестованный, он застрелился.

Записано 30 июня 1936 года в гор. Нижнем Тагиле со слов слесаря Николая Власовича Сибирякова (1874 г.).

* * *

Благословляй, сударь-хозяин,
Благословляй-ко, господин.
У тебя ли во дому,
Во высоком терему
Поскакать, поплясать,
Во все городы скакать,
Во все демидовые.
У Демидова в заводе
Работушка тяжела,
Работушка тяжела,
Да сударушка нажита.
Сударушка-девушка,
Ближняя соседушка,
Ближняя, недальняя,
Своя деревенская.
Своя деревенская,
Тамошня краянская.
Белится, румянится...
«Ты не белься, не румянься,
Я ведь так тебя люблю.
Я ведь так тебя люблю,
Да наглядеться не могу,
Наглядеться, насмотреться
На твоё бело лицо,
Личико беленькое,
Щёчки аленькие».

Записано 30 апреля 1936 года в гор. Свердловске от крестьянки деревни Трубиной, Сысковского сельского совета, Пышминского района. Свердловской области, Афанасьи Павловны Теплоуховой (1875 г.).

Песня, видимо, родилась на демидовских заводах во времена так называемого разбойничества; вариант песни помещён в 1780 году в «Новом и полном собрании российских песен». К нашему времени значительную часть социальных черт песня уже утратила и превратилась почти в любовную.

КРЕПОСТНОЙ ТРУД

(Словарик)

Беспременщина. Состояние непременности — обязательной работы на горнозаводском предприятии. «Ране-то у нас здесь беспременщина была, в Сысерть ставили коробьями уголь» (деревня Белопашенцева, Багарякского района, июль, 1928).

Годовая избушка. Значение из выдержки: «Вновь прибежавших на завод, особенно солдат, Демидов тотчас отправлял в так называемую «годовую избушку», из которой беглые не выпускались до тех пор, пока расейский лик не превращался в невьянский — не вырастали волосы и борода... Следы от этой годовой избушки и по настоящее время есть. Она находилась на Ялупанове острове, близ Чистого болота, от Невьянского завода в верстах 7 поюжнее тагильской дороги» (В. Шишонко, Пермская летопись, Период V, Пермь, 1889, стр. 48—49).

Голосистый слесарек. Насмешливое прозвище, которым челябинские рабочие в 1900 году называли своего же брата рабочего, «прилежавшего» к церкви, певшего на клиросе.

Крепость. Крепостная пора, крепостничество. «Известно, какое время было,— крепость. Всяко галились: над человеком» (П. П. Бажов, Медной горы хозяйка).

Матрёнка. Орудие для наказания горнозаводских рабочих во время крепостного права: два железных полукольца, соединённые шарнирами и запиравшиеся сзади на замок, а спереди висящая гиря весом фунтов пять. «Обычным орудием наказания служили: розги и «матрёнка», надевавшаяся на шею» (И. Сигов, На старом Урале Молотов 1944 стр. 121—122).

Месячина. Продовольственный паек на месяц, получавшийся крепостным рабочим. «А приказчик накагал: «Ты им месячину выдавай, как полагается, и вели девке, чтоб обиходила избу» (П. П. Бажов, Шёлковая горка).

Непременный работник. В начале XIX века институт «приписных» крестьян был уничтожен, но с выделением из их числа для обслуживания заводов по 58 человек на тысячу так называемых «непременных работников» и с освобождением остальных крестьян от обязательных для заводов работ. «Однако, термин «непременных работников» долгое время был в употреблении только в официальных документах, крестьяне новой категории надолго сохранили старое название приписных» (И. Сигов, На старом Урале, Молотов, 1944, стр. 97).

Окладчик. До освобождения рабочих от обязательной на заводах работы жители села Аннинского принадлежали к сословию урочных работников округа Пермских казённых заводов. По сравнительному излишеству рабочих рук в том округе желающие могли поступать в так называемые окладчики, то есть вместо личной работы за умеренную плату поставлять на завод какие-либо материалы, чтобы потом свободно располагать временем для своих нужд.

Приписной. В петровское время в необжитых местах Урала стали строиться горные заводы, на которых, однако, работать было некому. В виду этого по просьбе Демидова крестьяне очень многих ближайших, а потом и отдалённых, селений были приписаны для обязательной работы как на частных, так и казённых заводах в течение определённого времени в году и ряда лет.

Урок. Задание крепостному рабочему, полученное от заводчика или его приставников, как противополагаемое оброку. «Прикажите на уроках его оставить, али, как Прокопьича, на оброк отпустить?» (П. П. Бажов, Каменный цветок).