Книги >
Михаил Заплатин, Феликс Вибе
"Самый красивый Урал"
К леднику Боча
Через два дня в светлую полночь мы вышли в поход. Оглядывая стену хребта, мой помощник спросил:
— Куда пойдем? Где ледник Боча?..
По карте этот ледник расположен на западном краю массива. Кажется, в том распадке, где на склонах лежат еще не стаявшие снежники. Туда и направимся.
— Километров на семь готовьте силы,— сказал я спутникам.— Туда и обратно будет четырнадцать...
— Не пугайте щуку рекой! — бодро ответила Нина Петровна. Поднялись на первый плосковерхий выступ, своеобразной террасой возвышающийся над долиной Кары. Его плато в сплошных зарослях желтых цветов.
— Это кульбаба копьелистная! — склонилась над ними Нина Петровна.— Эти цветы имеют способность закрываться в три часа дня и открываться в семь утра...
Нас окружали удивительные контрасты. Среди полей желтых цветов белели снежники, которые вряд.ли стают к осени: до нее не так уж далеко. А над цветочными зарослями высились хмурые гребни скал. Там хаос разрушения, страшные фигуры выветривания, там ужас и красота смешаны без разбора.
Повсюду следы недавнего пребывания оленьего стада: отпечатки копыт, помет. Привольные места для выпаса. Немудрено, что первым человеком, сообщившим о ледниках Урала, был именно оленевод.
Юргенсу дорога нравится:
— По таким лугам шагать-то можно!..
— Не торопись радоваться. Впереди морена — каменный ад.
И вот перед нами морена. Внешне это гигантский обвал. Он круто обрывался хаотически раскиданными глыбами, кубами, плитами. Размер многих с нашу четырехместную палатку, если не больше. Кажется, совсем не пройти человеку.
Посидели на камнях возле бьющего из-под морены ручья, порассуждали.
— Откуда может браться этот поток, как не от ледника! За моренным валом должно находиться озеро, а за ним ледник. Туда и идти.
— Надо сперва подняться на морену. С нее будет видно,— согласилась Нина Петровна.
— Легкого подъема не ждите. Морену придется атаковать в лоб. Осилим?..— Я с сомнением поглядел на спутницу.
— Идите вперед и обо мне не беспокойтесь! — обиделась она.— Я не отстану.
Скорость продвижения была ничтожной. Цепляясь руками за края камней, осторожно, ощупью обходили большие глыбы. Иногда забирались на их вершины. Спускались, чтобы так же подняться на другой камень и снова спуститься.
После десяти минут подъема я оглянулся на Юргенса. Он шел с лицом тихого страдальца: хмурый, усталый.
— Как дорожка?..
— Ну и нагорожено тут!..— услышал я в ответ.
На морене — адский хаос беспорядочно, в несколько валов, раскиданных камней, перепаханных таинственными силами.
Через каждые двадцать — тридцать метров останавливались, чтобы отдышаться. Нина Петровна старалась просвещать нас:
— Эта морена очень древняя. К ней ледник своим телом переносил миллионы камней, от камешка с кулак до глыбы с дом...
Юргенс заинтересовался:
— Сколько же надо тысячелетий, чтобы по камешку соорудить такую гигантскую насыпь?
— Если учесть, что ледяная масса перемещается со скоростью до трех — пяти метров в год,— добавил я.
Мы передвигались медленно, осторожно: на плечах у каждого висела аппаратура. С трудом преодолевали вал за валом. Каждый следующий был выше предыдущего. А ледник не показывался.
На очередном перекуре Юргенс вспомнил Манси-Нёр под горой Народной, где мы все трое бывали.
— Там было куда легче!.. А тут землетрясение, что ли, произошло.
Нина Петровна сделала свое заключение:
— Не думала я встретить здесь такие сложные морены. Оказывается, уральские ледники маленькие, да удаленькие... Эта морена кажется бесконечной потому, что ширина ее больше длины.
Мы с Юргенсом задержались на очередном перекуре. Нина Петровна вырвалась вперед. Взобралась на вершину одного из валов.
— Вижу ледник! — услышали мы ее голос оттуда.— Какой крохотный! А озеро под ним громадное.
Вскоре стояли все вместе на высоте, с которой был виден ледник. Действительно, он выглядел маленьким. Оглянулись — позади, внизу, была впечатляющая картина: мы преодолели труднейший каменный барьер. Времени на него было затрачено почти два часа.
Последний и самый высокий вал морены круто спускался к озеру, заполненному плавающими льдинами. А вдали, за ним, у стены горного массива, вырисовывался сам ледник Боча. Трещины и поперечные полосы на его голубовато-грязном теле выглядели лентами рек, как на контурной карте. У нашей спутницы тут же сработало профессиональное воображение.
— Вглядитесь, ледник в плане похож на карту Советского Союза!
Спустились к озеру. Сбросили рюкзаки.
— Пришли!..— вздохнул с облегчением Юргенс.— На дорогу от лагеря ушло 4 часа 40 минут...
— У Кеммериха это озеро называется озером мертвых комаров,— напомнила Нина Петровна.
Чему обязано это название — мы не знаем. Помнится, на ледниках Кодара в Северном Забайкалье я видел вяло ползающих по снегу комаров. Возможно, и здесь они, попадая на снег и лед озера, от холода ослабевают, становятся неактивными, «мертвыми». Вероятно, это и заметил исследователь и дал имя озеру.
Обошли озеро, чтобы приблизиться к самому телу ледника. Путь к нему — тоже среди каменного хаоса. Поминутно вверх-вниз. И вот мы уже на краю ледника Боча. Какие жалкие остатки от того глетчера, каким он был по описаниям и фотографиям лет восемнадцать назад! Тогда лед высокой отвесной стеной обрывался в озеро. Теперь же он далеко отступил от водоема и жалкой поляной прижался к задней стенке кара. Этому леднику ученые пророчат незавидную судьбу — в ближайшие десятилетия он исчезнет совсем.
И удивительное дело — здесь летали комары! На высоте, у стены хребта, откуда начинался ледник! Название озера звучало теперь для нас злой усмешкой. Отмахиваясь от комаров, Нина Петровна ворчала:
Самые живые здесь комары! Никакие не мертвые!.. Мимо пропорхала мелкая пичужка. Юргенс заметил:
— А вот и трясогузка! Чего бы ей тут без комаров делать!..
Мы увидели, как с гребней гор к леднику сползали живописные языки облаков. Скалы вокруг одевались в красивую белую накидку. Едва успели заснять панораму ледника и озера, как оказались в густом непроглядном тумане, в облаках.
— Надо сидеть и ждать, пока облака не разойдутся,— предупредил я.
— Конечно, идти нельзя: заблудимся в каменоломнях,— согласился Юргенс.
Наши штормовки быстро покрылись едва видимыми водяными пузырьками. Ощутился сырой холод. Продрогли. И ждать казалось почти безнадежно. Но внезапно влажный туман растворился, открылась даль внизу.
И мы поспешили в обратный путь к лагерю на Каре.
