Книги >
Всеволод СЛУКИН
"ТАЙНЫ УРАЛЬСКИХ ПОДЗЕМЕЛИЙ"
Чусовской эксперимент, или Вместо послесловия
Занимаясь изучением подземных сооружений уральских городов, собирая крупицы архивных сведений, опрашивая десятки очевидцев, краеведов, знакомясь с легендами и преданиями, исследуя места провалов, выходов и других материальных следов подземелий, экспедиция Свердловского архитектурного института собрала большой научный материал по многим старинным городам региона. При анализе этого материала стали выплывать так называемые неудобные вопросы, которые отличаются тем, что результаты, вызвавшие их появление, никак не укладываются в уже принятую схему, не иллюстрируют обобщенную гипотезу.
Скажем, принята общая, вполне обоснованная гипотеза; тайное подземное строительство на Урале - это результат движения традиций Древней и Средневековой Руси, осложненный местными социально-историческими, природными и другими условиями. И теоретически выходит: в каждом старинном городе региона, а исходя из осложняющей роли разных условий - ив любом, не очень старинном, устраивались потаенные подземные объекты. Они должны существовать, порождать легенды, предания, слухи и иногда от разрушения и обвалов, а то и от прямого вмешательства человека выявлять себя. Это выявление всякий раз обрастает рассказами очевидцев, легендами, свидетельствами. Со временем образуется плотный слой устной информации, которая иногда фиксируется письменно в виде записи краеведов, газетных заметок, зарисовок, фотографий. Эта информация обычно бывает не только сиюминутной, но охватывает значительные периоды и передается во времени. При изучении проблемы исследователь так или иначе вторгается в этот пласт и получает некий срез во времени и пространстве. И если подземный объект есть, то он не останется незамеченным.
Но почему, скажем, в двух городах, стоящих поблизости, основанных в одно и то же время, сотни лет назад, населенных как в старину, так и сейчас одинаковыми категориями людей, случается такое: в одном тебе, что называется с порога, захлебываясь, рассказывают о подземных дивах, в другом - безмолвие, в лучшем случае пожимают плечами и говорят что-то неопределенное, В первом - в беседах участвуют многие десятки людей, специалистов и любителей. В их разных сообщениях настойчиво фигурируют одни и те же детали, в сведениях ничтожен налет мифичности и фантазии. В другом - даже те, кому положено и надобно знать, привычно отмахиваются: не слышал, не видел, не знаю. Или рассказывают сказочные сюжеты, явно возникшие где-то в другом месте и много раз слышанные в разных вариациях. Значит ли это, что в первом городе действительно существовали и существуют подземные исторические сооружения, вызвавшие такое обилие свидетельств, а во втором - не было и нет? Да, должно быть, так,
Древнейший уральский городок Оса. Основан в 1591 году, то есть в пору массового проникновения русских на Урал и в Сибирь. Был форпостом, выдвинутым на восток после разгрома последних ханств Золотой Орды и направленным на защиту земель от еще воинственных ее остатков. Оса располагала укрепленным острогом и не раз оказывалась в гуще военных событий. Рядом другой город, Оханск, появившийся стараниями Строгановых для укрепления южных границ своей вотчины. Как и Оса, испытал бурный военно-административный взлет и дал прибежище монастырю, который играл роль цитадели. Прежняя слава тянулась за этими городами через века и, видимо, сыграла роль в том, что в конце XVIII века им был пожалован статус уездных городов.
Что же добыла в этих городах экспедиция "Терра-80"? А добыла она крайне мало. И методика не менялась, и добросовестность исследователей, и тщательность сбора материалов сохранилась. А почти ничего. Может быть такое? Может. Но, казалось, только не в Оханске и Осе. И в том и в другом городке есть группа краеведов-энтузиастов, есть службы, отвечающие за подземное хозяйство. Люди в этих службах работают десятками лет, знают все вдоль и поперек. Говоря языком старателей, экспедиция перелопатила население и словно просеяла его через некие сита. И что же? На этих ситах должны были остаться легенды, предания, свидетельства, рассказы, всякая бывалыщина о подземных тайнах.
Надежды не оправдались. В стариннейших городках Оханске и Осе вопреки общей тенденции не рождались легенды и предания о подземельях, не происходили случайные открытия, не случались провалы грунта и находки. В Оханске общее мнение крутилось вокруг подвала Успенского собора, превращенного в продкомбинат. Подвал этот в 20-е годы был засыпан, но при разных ремонтах и реконструкциях строители и производственники чувствовали его наличие: то лом провалится в какую-то дыру, то пол "бухтит", отзываясь на удары. Но никто не упомянул, что из этого подвала - в окрестное пространство уходили бы неведомые пути. В Осе все разговоры, беседы и даже демонстрация иллюстративного материала (о, редкость!) свелись к тому, что на противоположном берегу Камы, где была некогда деревня Монастырка, до недавнего времени существовала старая система штолен, в которых шла добыча медистых песчаников. Из этой своеобразной руды в XVIII веке выплавлялась медь. А подземные архитектурно-исторические сооружения - в самом городе? О них никто не сказал ничего определенного.
Сразу вспомнилась экспедиция в Кунгур. Вспомнилась потому, что город этот находится от Оханска и Осы в какой-нибудь сотне километров, основан примерно в то же время и с теми же задачами. Но в Кунгуре был значительный поток сведений о подземельях. Если не изобилие и многообразие их, то хотя бы то обстоятельство, что на один и тот же объект указывали многие свидетели: кто-то определенно, кто-то предположительно, кто-то с элементами фантазии. Вспомнился не только Кунгур, но и недалекие от упомянутых другие камские городки строгановской вотчины.
Почему же не появились в Оханске и Осе ни легенды, ни описания фактов? Потому что отсутствовал сам предмет. Не было подземных тайн у старинных городков, не было манящих своей романтикой и таинственностью находок. Нет фактов - нет рассказов, свидетельств. А легенды, что многажды доказано, на пустом не возникают. Должен быть толчок реального.
Укрепленные городки, выдвинутые в глубь осваиваемой территории, какое-то время сторожко следили за опасностью на востоке. Но там строились новые форпосты: крепости и укрепленные слободы. Опасность отодвигалась, заботы о ней переходили в другие руки. Укрепления Осы и Оханска ветшали, разрушались, застраивались. Если и были в них подземные тоннели, вылазы, "слухи", то и они исчезали в недрах. Обновлять не было смысла. Тут бы появиться свежей струе, новой удачливой функции для этих городков - торговой, промышленной! Не появилась. Торговые пути прошли через Кунгур, а позднее Великий Сибирский тракт миновал Оханск и Осу. Промышленность пульсировала там, где было близкое сырье. Бедные медью песчаники не дали импульс заводскому делу. Богатеть городам было не с чего. Например, в Осе даже к середине прошлого столетия самым крупным производством числилась рогожная фабрика, на которой трудилось 30 человек. Основой экономики городков прочно стало сельское хозяйство, опять же небогатое из-за скупой на земли и погоду природы Предуралья. Оханский монастырь не превратился в мощную по богатству, обилию паствы влиянию церковно-хозяйственную единицу, хирел и был в конце концов упразднен. Может быть, желанный живительный импульс внесло присвоение Оханску и Осе статуса уездных городов? За этим должно последовать строительство. Если посмотреть сейчас на исторические центры этих городов, в основном сохранившиеся, то очень заметно, что за последовавшие после присвоения полтора столетия построено было архимало: десятка два кирпичных двухэтажных домов местных владетельных людей, вряд ли помышлявших о сокрытии каких-либо тайн.
На этом общем фоне трудно даже поверить в малейшую возможность встречи с подземными архитектурно-историческими сооружениями и вообще в их необходимость.
Может быть, ситуация с Оханском и Осой случайна?
Экспедиция Свердловского архитектурного института работала в городе, расположенном по другую сторону Каменного Пояса. Город этот начинался с учреждения в 1668 году Камышевской слободы. Потом слобода обросла деревянным острогом, получила название Камышловской. Острогу ни разу не выпала честь защищать с боем покой жителей, Стратегическое его значение угасло. С появлением Екатеринбурга слободчан приписали к построенному там металлургическому заводу. Только в 1781 году Камышловская слобода обрела былую самостоятельность и стала городом Камышловом.
И опять не услышали мы в Камышлове ни одной легенды, ни одного предания, ни одного рассказа о подземных диковинах. Единственное, о чем говорилось,- о глубоком подвале бывшей казармы, служившей в дореволюционное время пересыльной тюрьмой. И все. То же информационное безмолвие. Оно говорит уже о многом, в частности об отсутствии предмета, то есть старинных подземных сооружений. Оправдано ли это отсутствие? Анализ обстановки показывает, что оправдано, Камышлов рано потерял военно-оборонное значение, старый острог не подновлялся, и нужды в нем не стало. Торговые пути прошли севернее, через Ирбит, и южнее - по "золотой" Исетской долине. Именно в этой долине и сосредоточились укрепления, державшие оборону на южной кромке России и смотревшие прямо в глаза пока еще непознанной, неожиданной и непредсказуемой Степи. Камышлов это уже мало заботило. Потом веками город развивался как сельскохозяйственный центр, построивший свое первое каменное здание только в 1823 году.
Итак, нечего рассказывать старинному Камышлов о подземных архитектурно-исторических сооружениях, нечем похвастать по сравнению, например, с соседями: Катайском, Далматовом, Шадринском.
Приведем еще одно сравнение. Пермь и Екатеринбург - Свердловск. Два завода-крепости. Почти одно время основания. Правда, Пермь вышла в губернские города, а Екатеринбург топтался в уездных. Хотя, не забудем, был еще и горной столицей Урала. И вместе с тем, возвращаясь к нашей теме, в Перми - скупые сведения о старом подземном строительстве, сдержанные и малочисленные легенды, отдельные сообщена о находках. В Свердловске еще в екатеринбургские времена города бушевали "подземные" страсти, и в на стоящее время сведения о подземельях множатся, появляются все новые и новые находки, переплетаются преданиями.
Екатеринбург жил другой жизнью, чем его губернский собрат. Недаром Узлом называл этот город Д.Н. Мамин-Сибиряк. Как в пестром узле, связывались здесь горное дело, заводское, золотопромышленное встречались интересы крупного горного чиновничества, заводчиков, некоронованных "золотых" королей, старообрядчества, монастырских деятелей. Все это текло в географически удобную точку со всех сторон света, действовало, строило гнезда, выставляло напоказ и прятало богатство. Оставляло после себя тайны, материальные и словесные.
Можно ли подземные тайны придумать? Скажем, никаких подземелий, подземных ходов, тайников в каком-нибудь городе и не было, а про них идет широкая молва. Представим такое; свидетели и очевидцы, забью стыд и совесть, наперебой, клянясь и божась, сочиняют небылицы, расцвечивают их деталями. Причем, сговорившись, создают прямо-таки целую артель по выдумыванию и одурачиванию исследователей. Хороша картина? Может ли она хоть чуточку быть реальной?
...Члены экспедиции "Терра-80", подобранные для участия в этой затее, заранее не знали о настоящих целях поездки. Конечный пункт им сообщили почти накануне отъезда, просили неукоснительно соблюдать принятую методику работы. Никто из отправляющихся раньше в этом городке не бывал. Участников эксперимента попросили не проявлять преждевременного интереса к истории города, куда они отправлялись, чтобы не повернуть раньше времени получаемую информацию в выгодную сторону. И вот однажды ранним утром поезд пришел в город Чусовой. Все, кто нужен, оказываются на месте. Начали с главного архитектора: располагает ли он какими-либо сведениями о подземных архитектурно-исторических сооружениях в своем городе? Ответы были примерно такими; не слышал, не видел, не верю в существование. Главный архитектор может не знать - много других сложных дел. Но он назвал фамилии двух-трех человек, по его мнению могущих пролить истину.
Так постепенно в сферу действия экспедиции попали заместители главного архитектора, работники отдела культуры, ведущие учителя истории, сотрудники отделения общества охраны памятников истории и культуры, директор и старейшие сотрудники краеведческого музея, работники коммунальных служб и заводоуправления и многие-многие, облеченные должностями и полномочиями. И ведь каждый называл еще других, которые могли оказаться полезными. А сколько было краеведов. Словами одного из них можно выразить половину общего ответа: "Что вы, голубчики, о подземельях у нас ничего не известно, и разговоров никаких не было, какие уж там легенды... Вам надо бы в Верхне-Чусовских городках побывать. Там от Ивана Грозного дело идет". Другую половину ответа обобщил другой знаток города: "Я вам вот что скажу - неверно вы свой поиск направили, у нас не только сведений, но и подземелий никаких нет. Да и быть не может, город-то знаете когда появился?"
Это мы знали. Чусовой, сначала как станция Горнозаводской железной дороги, а затем как металлургический завод и населенный пункт, основанный Франко-Русским Уральским обществом, появился в 1879 году. Конечно, абсолютно никакой необходимости не было в строительстве каких-то тайных или явных подземных сооружений, кроме водопровода и канализации. А если в городе не строились подземелья, не прокладывались в грунте галереи и ходы, не делались тайники, то не появилось и того комплекса устной и письменной информации о подземных тайнах, которая сопровождает течение жизни старого города, в большинстве случаев правильно отражает реальность, Вот это и удалось выявить в городе Чусовом.
Значит, важным этапом практической работы по исследованию подземного пространства исторических центров является сбор сведений и свидетельств, анализ легенд и преданий. Всему этому можно и нужно верить, как некоему отпечатку реальности.
В старые уральские города каждый день, каждый месяц, каждый год входит что-то новое: новые предприятия, новые дома, новые люди. Меняется облик го родов, ритм жизни, население. Вместе с необходимыми изменениями, характеризующими город как живой, активный, растущий организм, происходят и нежелательные. Иногда город теряет свою память, теряет ставшие хрупкими, как коралловые веточки, творения прошлого. В каждом из наших уральских городов, как мы уже убедились, есть слой материнской земли, сохраняющий частицы городской памяти, частицы загадочные, потерявшиеся, но не потерянные, к счастью, навсегда. И нам надо быть предельно бережливыми, чтобы не оказаться полными невеждами, забывшими создание рук своих предков.
