«СЧАСТЛИВЕЙШИЙ ИЗ СМЕРТНЫХ»
«Юровский попросил членов царской семьи спуститься в подвал и сесть на стулья, приставленные друг к другу. Все знали, что Юровский был фотографом, и поэтому, когда он попросил Романовых сесть потеснее, казалось, что он будет их фотографировать. И когда Юровский сказал – быстро, скороговоркой – о приговоре, никто ничего толком не понял. Загрохотали выстрелы…» Эта беллетристика – из повести Юлиана Семенова «Бриллианты для диктатуры пролетариата». Писатель Эдвард Радзинский в книге «Николай II : жизнь и смерть» одну из глав тоже называет «Фоторасстрел».
«Фотограф» Его Императорского Величества Яков Юровский – фигура неординарная. Ему сорок лет, еврей (Янкель Хаимович), 1878 года рождения, мещанин города Каинска Томской губернии. Отец – бедный полтавский еврей, сослан в Сибирь за воровство, станет стекольщиком. Сын потом заявит: «по милости царской я родился в тюрьме». Младший в многодетной семье (восемь человек), полтора года школы, ученик портного, часовщика. Характер скрытный, неуживчив даже с родными.
И – охота к перемене мест: Томск, Тобольск, Екатеринодар (Краснодар), здесь он впервые связывается с рабочим движением. (Потом в анкетах: «из рабочих, образование специальное – политическое»). В 1903 году Юровский – в городе Дальнем (крайний российский пункт Китайско-Восточной железной дороги, порт, открытый для иностранной торговли, на Желтом море, вблизи военный Порт-Артур).
В 1905 году Юровский оказывается в… Берлине. Там меняет (!) свое иудейское вероисповедание на лютеранство (имя и отчество на Якова Михайловича).
Вернулся богатым. В Томске открывает свой часовой магазин («товаров на 10 тысяч рублей»). Но в 1912 году привлекается за политику (месяц в тюрьме) и ссылается в Екатеринбург (с семьей: жена, трое детей). Здесь заделался… фотографом. Рекламный адрес-календарь на 1914 год в разделе «Фотографы» сообщает: «…Юровская Мар.Як., Введенский Ник.Ник., компаньоны. Заведующий – Юровский Яков Михайлович, Покровский проспект, дом Городского общества, 42». Это небольшой флигилек сбоку «Аптеки», но с большими окнами, которые использовались и для рекламы: «Моментальная фотография миниатюр». Центр, место бойкое (рядом рынок) и дешево: дюжина малого формата – 35 копеек. Местные обыватели зубоскалили: «Сегодня снялись, завтра готовы, послезавтра – хоронить». С появлением новинки – «Электрофотография: в 10 минут карточка!» - дела пошли еще лучше.
Юровский арендует дом на 1-ой Береговой, № 6 (улица Щедрина) для жилья и дачу на Шарташе. Рядом – управляющий банка. Тот и фотографировался у него не раз.
В 1915 году Юровского самого призывают в армию (русско-германская война), но по состоянию здоровья (ревматизм, туберкулез) он остается в запасном батальоне, учится на курсах военных фельдшеров и служит в местном лазарете.
В 1915 году после Февральской революции активно митингует на стороне большевиков, его выдвигают в солдатские депутаты. После Октябрьской Юровский уже в начальниках: председатель следственной комиссии ревтрибунала – казнит и милует. «Фотографию» продает, но портретную картотеку («негативы сохраняются!») оставляет для «привлечения» богатых заложников: «Кто не с нами, тот против нас!».
В июле 1918 года Юровский выполняет «самое ответственное поручение» - командует расстрелом царской семьи. Организует тайну их захоронения. Вывозит и царские драгоценности (большевики сразу же приняли Декрет о конфискации имущества Романовых). Мать свою оставляет (красные срочно покидают город) на попечение знакомого врача Архипова, и белые ее помилуют.
С середины 1919 года – снова на Урале, председатель ЧК. 1921 год. Москва. Он в ГОХРане (хранилище государственных ценностей) и председатель отдела по реализации ценностей. В.И.Ленин назовет Юровского «надежнейшим коммунистом». После смерти Ленина – по нисходящей: Резинотрест, трамвайный парк, Политехнический музей. С 1931 года – персональный пенсионер.
В 1934 году приезжал на Урал. выступал в музее Революции (доме Ипатьева) перед старыми большевиками о «Деле». «Расставлял» роли (есть стенограмма).
«Я выстрелил в Николая II и убил наповал. Тут началась беспорядочная стрельба. когда стрельбу остановили, то оказалось, что дочери, Александра Федоровна и, кажется, фрейлина Демидова, а аткже Алексей еще живы… Тогда приступили достреливать (чтобы было меньше крови, я заранее предложил стрелять в область сердца). Алексей так и остался сидеть окаменевши, я его пристрелил».
В 1938 году под каток политических репрессий попадает дочь Юровского Римма, комсомольская активистка еще со времен Урала. Он взывает к самому Сталину: «…Я был чекистом, был и партследователем, старался строго партийно все прощупать, насколько это доступно отцу-партийцу, и у меня никак не укладывается, что она могла оказаться в рядах заклятых врагов партии и народа… Тяжело обращаться к Вам по такому делу. Но внутренняя убежденность, что тут не все ладно, заставляет меня это сделать…» Ответа нет. Вскоре Юровский попадает в больницу, в Кремлевскую, язва желудка окажется смертельной. Но в предсмертном письме к сыновьям Юровский напишет: «Судьба меня не обидела: если человек прошел три бури с Лениным и ленинцами, он может считать себя счастливейшим из смертных».
Евгений БИРЮКОВ
«Уральский фотограф», № 04 (04), июль-август 2008 г.
