Архипова Н.П., Ястребов Е.В
КАК БЫЛИ ОТКРЫТЫ УРАЛЬСКИЕ ГОРЫ

В начало книги

ГЛАВА 18

Первая экспедиция Русского географического общества

«Человек в состоянии победить многие неудобства жизни... если только он воодушевлен любознательностью, если цель, которой он желает достигнуть, возбуждает в нем живой интерес».

М. А. Ковальский

18 августа 1845 г. в Петербурге было основано Русское географическое общество — первая научная организация, объединившая географов России. Активное участие в работе общества принимали крупнейшие русские ученые — Ф. П. Литке, К. Е. Бэр, П. П. Семенов, Н. Н. Миклухо-Маклай, Н. М. Пржевальский, В. А. Обручев, В. Л. Комаров и другие. Первым руководителем общества был Ф. П. Литке (1845—1850), позднее — более 40 лет — П. П. Семенов-Тян-Шанский (1873—1914) (До революции общество называлось Императорским, и его первым президентом был сын Николая I — великий князь Константин. В советское время общество получило название Всесоюзного — ВГО, в настоящее время — Географическое общество СССР).

Общество сыграло важную роль в научном и культурном развитии нашей страны. Организованные им экспедиции обследовали обширные тер­ритории на Урале и Алтае, в Тянь-Шане, Прибайкалье и Уссурийском крае, на Камчатке и Чукотке, в Центральной Азии и Новой Гвинее, в Арктике и на Тихом океане. Эти исследования принесли обществу мировую славу. В 1846 г. Совет общества учредил экспедицию на Северный Урал «для исследования границ между Европой и Азией на всем протяжении их» и для комплексного изучения района по широкой программе. Экспедиция ставила главной задачей «собирание материалов к составлению по возможности верной карты и подробного описания в физическом и естественно-испытательном отношениях Урала и обоих его склонов от 60° с. ш. на юге и до берега Ледовитого моря на севере» (Архив Географического общества СССР, ф. 1, Д. 5).

Это была первая комплексная экспедиция Русского географического общества и первая крупная экспедиция на север Уральских гор. До этого северную их часть изучали ученые-одиночки: ученик Палласа В. Зуев, астроном А. Эрман (в 1828 г. он пересек Уральские горы в северной их части с запада на восток и вышел к Обдорску), ботаник А. Шренк, палеонтолог А. Кейзерлинг, топограф П. Крузенштерн, этнограф А. Регули.

Экспедицию возглавил Э. К. Гофман (Достоверный портрет Э. К. Гофмана (см. вклейку) представил в настоящее издание В. Каавере, научный сотрудник Института зоологии и ботаники АН Эстонской ССР (г. Тарту)) — в ту пору профессор геологии и минералогии Петербургского университета, полковник, действительный член Русского географического общества, участник экспедиции на Южный Урал в 1828—1829 гг. (см. гл. 14). Его помощник — горный инженер, майор Никифор Ильич Стражевский, очень энергичный и знающий исследователь, по словам Гофмана, «тот самый, который в 1834—1835 гг. с таким успехом проводил исследования от Богословска до 64° с. ш.» (В 1830—1849 гг. геологию Богословско­го горного округа и местности севернее его изучала Северо-Уральская экспедиция Департамента горных и соляных дел. В ее задачи входило отыскание месторождений золота. В разные годы экспедицией руководили горные инженеры М. И. Протасов, Н. И. Стражевский, В. Г. Пестерев и П. М. Бурнашев. Отчеты экспедиции ежегодно печатались на страницах «Горного журнала», начиная с 1831 г.).

В состав экспедиции входили также: М. А. Ковальский, впоследствии профессор астрономии Казанского университета; естествоиспытатель и самодеятельный художник Федор Брант, известный своим путешествием по Сибири в экспедиции А. Миддендорфа в 1842— 1845 гг.; топографы В. Г. Брагин и Д. Ф. Юрьев; фельдшер из Чердыни Чигиринский; несколько рабочих, проводник и переводчик с местных языков, которых Гофман обычно нанимал на месте.

Экспедиция, рассчитанная на два года, фактически заняла три: 1847, 1848 и 1850 гг. Весной и летом проводились полевые исследования, осенью и зимой — материалы обрабатывались.

План исследований 1847 г. предусматривал изучение западных предго­рий и водораздельного хребта Северного Урала. Выезд из Петербурга состоялся 25 марта. Путь от Петербурга через Вологду и Тотьму в Усть-Сысольск (ныне г. Сыктывкар) был проделан на санях. Из Усть-Сысольска участники экспедиции выехали на лошадях в Чердынь, куда прибыли в начале мая. Таким образом, дорога из Петербурга на Урал заняла полтора месяца!

Старинный торговый город Чердынь, расположенный на реке Колве, притоке Вишеры, был исходным пунктом экспедиции. После всех приготовлений экспедиция разделилась на два отряда. Разными путями они направились в горы, чтобы встретиться в районе реки Щугор — там, где река, вырываясь из гор, вступает на равнину. Выезд из Чердыни состоялся 29 мая.

Отряд Гофмана сначала поднялся на лодках вверх по Колве, затем по Вишерке и Березовке, волоком перебрался на речку Волосницу, по ней спустился в Печору и направился вверх по этой реке к ее истокам. Экспедиции принадлежит честь открытия истоков этой большой реки Севера. Она начинается тремя истоками: текущий с юга называется Мотьюя, с востока — Малой Печорой, с севера — Большой Печорой (именно этого истока достиг в 1843 г. Кейзерлинг). В этих краях было отмечено изобилие белки, соболей, лисиц, медведей (В наши дни здесь расположен Печоро-Илычский биосферный заповедник).

В истоках Малой Печоры 10 июля отряд Гофмана встретился с отрядом Стражевского (в этот отряд входили Ковальский, Брант и Юрьев), который до этого исследовал бассейн Вишеры. Продвигаясь по водораздельному хребту, отряд посетил ряд высоких гор (Ландхусеп, Ялпингньер, Ишерим), определяя их высоты и координаты (Ко второму тому трудов экспедиции приложен подробный «Дневник Стражевского» о пути по Уралу его отряда). Через неделю отряды продолжили самостоятельную работу.

От истоков Печоры отряд Стражевского должен был следовать по водоразделу к северу, а отряд Гофмана по рекам достичь устья Щугора.

Обследовав местность вблизи истоков Печоры и посетив ряд высоких гор (Койп и другие), отряд Гофмана, следуя на север, достиг Илыча (правого притока Печоры) в месте его крутого поворота с севера на запад и, двигаясь вверх по реке, дошел до устья реки Кожим (левого притока Илыча). Следуя вверх по этой реке до ее верховьев, отряд волоком — через горы и леса — хотел попасть на реку Подчерем (правый приток Печоры). Но никто из проводников не знал дороги, а встретившийся на пути завал из поваленного леса изменил первоначальные планы: отряд вынужден был плыть вниз по Илычу и далее по Печоре.

Продвигаясь из Печоры вверх по Щугору, отряд достиг места, где эта река меняет свое направление с юга на запад и приобретает горный характер—долина ее сужается, по берегам появляются скалы, а в русле реки пороги и водопады. Один из них, по свидетельству Гофмана, «прекраснейший из водопадов, какой я когда-либо видел», расположен у скалы Вельдо-Кырта и имеет падение около 10 м (Водопады Урала до настоящего времени не изучены и не описаны. По свидетельству современных туристов, именно на Щугоре есть несколько очень красивых и высоких водопадов).

В средней части Щугора отряд достиг подошвы одной из высоких гор Урала — Тельпосиза (Гнездо ветров), двуглавой горы, между вершинами которой лежит озеро. В ту пору и много десятилетий спустя вершина Тельпосиза считалась самой высокой на Урале (ее современная высота 1617 м над ур. м.).

Второй отряд, исследуя высокогорную часть Уральского хребта, направился от истоков Печоры по водоразделу на север к истокам Щугора. Здесь, у Тельпосиза, в конце августа отряды снова встретились. Участники экспедиции пытались взойти на вершину, но помешал выпавший снег.

В начале сентября экспедиция переправилась через Уральский хребет на реку Северную Сосьву и спустилась по ней до Березова, куда прибыла 20 сентября 1847 г. По описанию топографа Д. Ф. Юрьева, «путь был весьма затруднителен, потому что нужно было проходить каменными россыпями и подниматься на крутые склоны высоких хребтов. Местами... приходилось пробираться дикой чащобой леса, прорубая себе дорогу и расчищая проталины» (Юрьев Д. Ф. Топографическое описание Северного Урала / Зап. Русск. геогр. об-ва.— Кн. 6.-СПб., 1852.—С. 52). В Березове члены экспедиции собрали сведения о Северном Урале, необходимые для разработки плана путешествия будущего года.

2 ноября Гофман с большей частью спутников выехал в Тобольск. Путь по льду Оби в собачьей упряжке был проделан за восемь дней. Из Тобольска через Ирбит экспедиция прибыла в Екатеринбург. Здесь Брант, топографы Брагин и Юрьев остались на зиму, а Гофман отправился в Петербург. Стражевский зимовал в Березове для подготовки экспедиции следующего года.

В задачи экспедиции 1848 г. входило изучение восточного склона Северного Урала. Исходным пунктом маршрута стал город Березов.

Из Петербурга выехали 5 апреля. Путь на восток снова был длинным и трудным: Петербург — Москва — Казань— Пермь — Екатеринбург. Здесь к Гофману присоединились Брант, Брагин и Юрьев, и 16 мая все прибыли в Тобольск.

Здесь, свидетельствует Гофман, «местные солдаты снарядили мне такое знатное судно с мачтою и парусами, какое когда-либо плавало по исполинским рекам Сибири» (Гофман Э. К. Северный Урал и берего­вой хребет Пай-Хой.—СПб., 1856 —Т. 2 — С. 120). На этом судне отплыли они в Березов, где их уже ждали Стражевский и Ковальский (двумя неделями раньше прибывший из Обдорска, где он провел зиму). Из-за сильного ветра с севера в Березов прибыли только 30 мая.

7 июня 1848 г. экспедиция оставила Березов. Участники ее спустились по Оби до устья Войкара, а затем поднялись вверх по этой реке. Берега Оби от Березова до устья реки Войкар низменны и заболочены. Только вблизи Войкара они выше и покрыты лесом из лиственницы и березы. Войкар— неширокая, но сравнительно глубокая река с множеством валунов, разбросанных по долине. 25 июня участники экспедиции достигли истоков Лире (верховья Войкара). Долина реки Лире представляет собой глубокое ущелье. Проехать по нему на нагруженных нартах было нелегко. «Олени путались рогами в ветвях и падали,— писал Ковальский,— нарты опрокидывались, задевая деревья» (Ковальский М. А. Географическое определение мест и магнитные наблюдения на Северном Урале.—Т. I.—СПб., 1853.—С. 13). Только искусство хантов, управлявших оленьими упряжками, избавило путешественников от возможной неудачи.

В истоках реки Лире 29 июня экспедиция снова разделилась на два отряда: отряд Гофмана направился к. Северному Ледовитому океану, отряд Стражевского — на юг по водоразделу, к Богословску. В отряд Гофмана на этот раз входили Брант, Брагин и Ковальский, в отряде Стражевского оставался Юрьев.

Путь на север проходил в очень трудных условиях — в горной местности восточного склона Урала (где » июле лежал снег), среди скал, по крутым ущельям и бездорожью, при постоянно пасмурной холодной погоде.

«Каждый день лишались мы множества оленей и еще большее число принуждены были убивать, потому что они не в силах были идти вперед; поэтому мы проходили в сутки не больше 6 или 7 верст; ежедневно мы бросали из своей поклажи самое тяжелое и менее нужное, чтобы ограничить свой багаж, но эта мера облегчала нас только на короткое время»,— писал Гофман в своем отчете (Гофман Э. К. Северный Урал...— С. 130).

Продвигаясь все дальше на север, путешественники в середине июля достигли подножия горы Пайер (в переводе с ненецкого— Владыка гор). Пайер, как указывается в отчете экспедиции, «намного выдается вверх из черты окружающих ее высот, бока ее круты и стремнисты. Снег никогда не тает на ней совершенно» (Пай-Ер (Пайер) — 1499 м над ур. м.— высшая точка Полярного Урала).

27 июля, перевалив на западный склон, отряд достиг берегов Усы, вблизи выхода ее из гор. Здесь у кочевавших хантов была куплена партия оленей, благодаря чему уже через три дня путники вышли к истокам Кары. В начале августа отряд достиг северной оконечности собственно Уральского хребта.

Здесь горы разделяются на три отрога, образуя невысокие самостоятельные вершины: Арка-Пая (Большой Минисей) на северо-востоке, Малый Минисей — на севере (как узнали члены экспедиции от проводников, эта гора священная, здесь главное хранилище идолов всех обдорских тундр) (С языка коми Минисей — «конец кряжа», с языка ненцев — «последняя гора» (Матвеев А. К.— 1984 —С. 137.)) и безымянную — на северо-западе. По описанию Гофмана, «эта безымянная гора служит пунктом, с которого взор углубляется в Ледовитое море,— это пограничная твердыня двух частей света» (Гофман Э. К. Северный Урал...— С. 145). Члены экспедиции решили дать безымянной горе название Константинов Камень — в честь президента Русского географического общества — и соорудили на ее вершине пирамиду из трех каменных плит. Это была действительно самая северная гора Уральского хребта, круто падающая в тундру. «С высоты ее взор беспрепятственно достигает непрерывную равнину до моря, отстоящего на 40 или 50 верст и закрытого туманом. Только изредка блистало оно перед нами минутным светом, когда порыв ветра расторгал висящую над ним туманную завесу» (Там же.—С. 135).

Двигаясь на север вдоль моря, экспедиция следовала вблизи горной цепи, параллельной берегу. Достигнув ее северной вершины — горы Возайпай (Седой Камень), участники экспедиции убедились, что этим невысоким хребтом и заканчиваются горы на материке. Отсюда, писал Гофман, «открывается обширный кругозор на запад, юго-запад и юго-восток через горы, а на восток, северо-восток и север—через однообразную плоскость тундры, за которою к северо-западу простирается седое и туманное море» (Там же— С. 150, 155).

По представлениям Гофмана и Ковальского, хребет, вдоль которого продвигался отряд, ранее не был известен и на картах не значился. «Зыряне называют его Каменным хребтом... Имя «Каменный хребет» есть буквальный перевод ненецкого «Паехое», или «Пайхой»,— читаем мы в отчете экспедиции.

Новая цепь гор была признана Гофманом «самостоятельным хребтом», положена на карту и описана: «Пай-Хой начинается от Иоденея (вершина в юго-восточной части этой горной цепи.— Н. А.) и ...простирается на северо-запад. Весь хребет вообще невысок, только некоторые вершины превышают 1000 футов (330 м. - Н. А.) ...Пай-Хой можно назвать хребтом, прорезанным до самой подошвы множеством глубоких долин... Он же отличается своим геологическим строением от Урала» (Гофман Э. К. Северный Урал...— С. 155-163).

Справедливости ради надо отметить, что первые упоминания о горах в районе Пай-Хоя следует связывать с именами А. Шренка и А. Регули. Однако Шренк в 1837 г., продвигаясь вдоль голых сопок от верховьев реки Коротаихи к истокам р. Кары, не видел в них единого хребта, а отчет его о поездке на Урал был опубликован только в 1848-м, когда Гофман был в экспедиции именно в этом районе. Регули хотя и нанес эти горы на свою карту (см. предыдущую главу), но весьма приблизительно и без названия: маршрут его проходил по берегу Байдарацкой губы, в стороне от Пай-Хоя.

Продвигаясь вдоль северо-восточного склона Пай-Хоя через тундру, отряд Гофмана 24 августа достиг моря на берегу Вайгачского пролива. Выкупавшись в проливе (при температуре воды +5°С и воздуха около 9°С; для Гофмана это был последний океан, в котором ему пришлось купаться. За время кругосветного своего плавания он купался в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах), путники повернули обратно. Путь лежал к верховьям Кары, откуда, перевалив через невысокую цепь Паем-Бой в верховьях Усы, отряд начал долгое и трудное плавание на лодках к Печоре. Наступила глубокая осень. По ночам мороз крепчал, местами встречались льдины.

Река Уса протекает по низменной болотистой тундре, и лишь нижнее ее течение (2—3 км) заключено в крутые известняковые утесы хребта Адак (впоследствии получившего название кряжа Чернышева, см. гл. 21). Здесь река сильно сужена, имеет быстрое течение, местами очень живописна.

К концу сентября плавание на лодках из-за множества льдин стало невозможно. В 14 верстах от Усть-Усы пришлось сойти на берег и ждать лошадей. Несмотря на все невзгоды, экспедиция провела инструментальную съемку берегов реки Усы.

Отделившийся от отряда Гофмана М. Ковальский вдвоем с проводником пешком прошел вдоль берега Карского моря от устья Байдараты до устья реки Кары. Устье этой реки далеко вдается в море, образуя ряд мысов. Здесь, у мыса Толстого (В 1902 г., составляя опись берегов Карского моря, гидрограф А. Варнек на судне «Пахтусов» достиг устья р. Кары и переименовал мыс Толстый в мыс Полковник (в честь Гофмана). Но название не закрепилось. Только на современных картах крупного масштаба есть надпись: «Мыс Толстый (Пол­ковник)») (вблизи современного поселка Усть-Кара), под 69° с. ш., им были найдены остатки крестов со времен Петра I, свидетельствующие о том, что мезенские рыбопромышленники сюда доходили с товарами. Поставив и свой крест, подтверждающий пребывание тут Уральской экспедиции 1848 г. (крест этот был найден экспедицией Баклунда через 60 лет, см. гл. 21), Ковальский повернул назад и на купленной у самоедов лодке по р. Щучьей прибыл в Обдорск - 17 сентября. В начале января 1849 г. М. Ковальский в одиночку пересек Уральские горы на лыжах (300 верст) и добрался до Чердыни, где закончил свои астрономические

наблюдения. В апреле он прибыл в Петербург.

Это было последнее путешествие Ковальского по Уралу: он был отозван в Петербург, получил звание профессора и направлен на работу в Казанский университет, где впоследствии прославился как крупный русский астроном. Но и за два года работы в экспедиции он сделал очень много по определению высот и координат (от Чердыни до устья Кары им определены координаты 186 пунктов и измерены высоты 72 пунктов, эти работы заложили основы для точного картографирования северной части Уральских гор), оставил потомству прекрасное описание природы Северного Урала (Ковальский, 1853).

В село Усть-Усу отряд Гофмана прибыл 2 октября 1848 г. Здесь Гофман узнал о печальной судьбе второго отряда. От сибирской язвы погибли все олени, и путешественники пешком, «без проводника 22 дня странствовали между Уральским хребтом и рекой Обью, по дикому долу, наполненному непроходимыми топями... питаясь мхом, грибами и ягодами»,— читаем мы на страницах дневника Д. Ф. Юрьева. «Сделав около 200 верст и изнемогая от голода и усталости», путники наконец достигли берегов Оби, по которой на лодках прибыли в Березово. Таким образом, часть работ экспедиции оказалась невыполненной. Это определило необходимость продолжить исследования в 1849 г.

Из Усть-Усы Гофман и Брагин со всеми коллекциями направились в Ижму, оттуда в Усть-Цильму, Архангельск и затем в Петербург, где Гофман сообщил Совету Русского географического общества о проделанной работе.

Так закончилось второе путешествие на Северный Урал, в результате которого была исследована самая северная оконечность Уральского хребта (вплоть до берегов Северного Ледовитого океана) и положен на карту хребет Пай-Хой. «Карта Северного Урала и берегового хребта Пай-Хоя», составленная Гофманом и Ковальским, была опубликована ранее их труда, в 1850 г., на немецком языке, в Берлине.

Из-за эпизоотии сибирской язвы поездка на Северный Урал в 1849 г. оказалась невозможной, осуществить ее удалось только в 1850 г.

Экспедиция 1850 г. началась 2 апреля, когда Гофман и его спутники оставили Петербург. Новым членом экспедиции стал художник И. Бермелеев, молодой воспитанник Академии художеств. Задача экспедиции состояла в исследовании центрального хребта и восточного склона Северного Урала.

Исходным пунктом экспедиции, как и в 1847 г., была Чердынь, откуда 26 мая уже знакомым путем отряды вышли к верховьям Печоры и двинулись к Усть-Щугору, куда прибыли 6 июня.

Здесь члены экспедиции провели астрономические наблюдения и собрали коллекции горных пород и растений.

10 июня началось плавание вверх по Щугору, а затем по его притоку Большому Патоку к горному массиву Сабля. От дождей и таяния снегов вода в Щугоре поднялась, идти на лодках против течения было трудно. Во многих местах приходилось тянуть бечевой. 17 июня экспедиция вступила в долину реки Сыньи (теперь Большая Сыня, приток Усы), откуда совершила ряд восхождений на ближайшие горы. Идя долиной Сыньи, путешественники приблизились к горе Сабля. В отчете экспедиции указывается, что «Сабля не составляет отдельного от Урала изолированного хребта, каким она кажется с Печоры, а только западную его отрасль... Ее четырнадцать зубчатых вершин не были покрыты снегом, но он одевал всю остальную его массу. Высочайший шпиц похож на острый гвоздь и не представляет никакой возможности для восхождения» (Гофман Э. К. Северный Урал...— С. 182).

Из-за плохой погоды Гофман и его спутники не совершили восхождения на Саблю и, таким образом, упустили возможность открытия ледника, которое было сделано через 79 лет: советский геолог А. Н. Алешков в 1929 г. открыл на северо-восточном склоне Сабли первый на Урале ледник и назвал его в честь Гофмана — ледник Гофмана (см. гл. 26).

Участники экспедиции отметили, что все горы в районе Сабли «весьма круты, вершины остры... самые Альпы не более поражают зрителя своей дикой природой, как эта часть Урала» (Ковальский. Географическое определение мест...— С. 30). К 25 июня, продвигаясь долиной Большого Патока, экспедиция оказалась у главного водораздела под 64° с. ш., где перевалила Уральский хребет и еще раз очутилась в Азии.

Исследовав на восточном склоне Урала реку Хулгу, вершины Квоемньер, Самди и достигнув места, посе­щенного в 1848 г. Стражевский, экспедиция повернула назад и по реке Южной Косью добралась до Усы, откуда спустилась в Усть-Усу.

После трехдневного отдыха участники экспедиции направились вверх по Печоре к Чердыни, куда прибыли 16 августа 1850 г. Из Чердыни Гофман предпринял еще один поход через Уральские горы — с запада на восток.

18 августа 1850 г. Гофман оставил Чердынь и направился к Вишере. Берега этой реки скалисты и живописны: «...длинные стены из ослепительно белого известняка падают отвесно в реку. За деревнею Писаною возвышается из реки на правом берегу длинная отвесная каменная стена — Писаный Камень, от которого и деревня получила свое название. Сама же стена названа Писаным Камнем по фигурам, начертанным красною краской на белом известняке. Фигуры изображают людей и животных, похожих на лосей» (Гофман Э. К. Северный Урал...— С. 193. Камень Писаный — известный в Пермской области археологический памятник эпохи неолита).

20 августа Гофман прибыл в устье реки Велса (теперь — Улса), где нанял двух рабочих и двух проводников. Из Усть-Велса сначала по реке, а затем пешком двинулись через горы к главному водоразделу. Он был достигнут 24 августа в истоках речки Кутима.

Перевалив через Поясовый Камень, Гофман со спутниками по долине Шарпа, сплошь усеянной огромными валунами, 25 августа начал подъем на Денежкин Камень, одну из значительных вершин Северного Урала (Свердловская область). К сожалению, отметил исследователь, «...вследствие быстро усилившегося лесного пожара вся окрестная местность была покрыта густым дымом, и я принужден был пуститься в обратный путь, не достигнув главнейшей цели» (Там же.— С. 295) — самой вершины.

По возвращении из похода на Денежкин Камень Гофман направился в район бывшего Петропавловского медного завода (теперь город Североуральск Свердловской области), а оттуда на лошадях через Богословск — Кушву — Нижний Тагил — Екатеринбург—Златоуст в Петербург.

Итоги экспедиции изложены в двухтомном сочинении Гофмана и Ковальского, а также в работе топографа Юрьева.

В первом томе трудов экспедиции в главе «Замечания о климате страны, разных явлениях природы» Ковальский описывает северные сияния, их распространение и связи с магнитными явлениями, а также приводит интересные сведения о высоте снежного покрова на Урале. Исследователь правильно отметил существенную разницу в мощности снежного покрова на западном и восточном склонах Урала: «Сколь богата снегами западная сторона Урала,— пишет он,— в такой же степени чувствителен недостаток снега на восточной стороне его» (Ковальский. Географическое определение мест...— С. 18). Теперь мы знаем, что это связано с западным переносом воздуха, господствующим в европейской части СССР и на Урале.

Второй том (Гофман, 1856) содержит подробный отчет о работе экспе­диции в форме дневниковых записей. К этому же тому приложена и «Карта Северного Урала и берегового хребта Пай-Хоя» (оба тома и карта — на русском языке, немецкое издание было в 1850 г.). Это — первая и довольно точная карта территории, которую мы теперь называем Полярным, Приполярным и Северным Уралом, основанная на инструментальной съемке. На ней впервые появились многие новые названия гор, рек, озер, указаны высоты многих пунктов, в том числе городов: Перми, Чердыни, Березова, Обдорска; вершин: Тельпосиз, Лип-каур, Пайер, Сабля, Минисей, Болвано-из, Ишерим, Денежкин Камень;, истоков рек: Печоры, Вишеры, Щучьей, Кары и других.

Во втором же томе трудов экспедиции приводится подробное описание открытого хребта Пай-Хоя. Исходя из различия горных пород, слагающих Уральский хребет и Пай-Хой, Э. К. Гофман пришел к выводу о том, что это два различных хребта. Он видел прямую связь Пай-Хоя с Тимманом (Так думали и некоторые советские геологи, например, А. В. Хабаков, Н. С. Шатский и др.). Со­временные представления совсем иные: геологические структуры Пай-Хоя являются естественным продолжением уральских структур на юг и новоземельских на север. Вместе со всем Уралом Пай-Хой поднялся в герцинскую эпоху складчатости, а не в байкальскую или каледонскую, как Тимман (Осадчий Б. Я., Иванова А. М. Геологическое строение бассейна рек Нырмы, Лядгея и Большой Хууты.— М., 1952).

Участники экспедиции привезли в Петербург много различных коллекций. Горные породы и окаменелости были обработаны А. Кейзерлингом, часть образцов поступила в музей Горного института. Члены экспедиции вели метеорологические наблюдения (главным образом за температурой и давлением воздуха и высотой снеж­ного покрова), а также за температурой вод, особенно источников.

Собранный экспедицией гербарий обработал известный ботаник академик Ф. И. Рупрехт. Написанная им (на основе этого гербария) работа «Флора Северного Урала» вошла в качестве самостоятельной главы во второй том трудов экспедиции. Гербарий включал 270 видов растений, значительная часть их относится к высокогорной флоре. Немало растений было найдено впервые.

Ковальский и Гофман приводят интересные сведения о границах распределения лесов на Урале и их вертикальном пределе. Они обратили внимание на то, что по мере продвижения с юга на север «на Урале вообще понижается черта дерев», а при движении с запада на восток граница лесов идет далее к северу. Ковальский (как и Э. А. Эверсманн в отношении южной части гор Урала) отме­тил однообразие таежных лесов северной оконечности Урала, где растут ель, лиственница, реже кедр и сосна, и что «лиственница поднимается наивыше на склонах гор», а на северном пределе лесов «остается только одна лиственница» (Ковальский М. А. Географическое определение мест...— С. 30). Это подчеркивают и современные ботаники, изучающие растительный покров Урала.

Зоологические коллекции, привезенные экспедицией, обработал русский академик И. Ф. Брант. В написанном им разделе «Позвоночные животные севера Европейской России и в особенности Северного Урала», помещенном во втором томе сочинений Гофмана, он писал: «Зоологические коллекции, собранные Уральской экспедицией, превосходят все приобретения подобного рода».

В трудах экспедиции подробно описываются быт и обычаи местного населения - ненцев, хантов, манси, коми, а также приводятся некоторые соображения о возможности хозяйственного использования края.

Прекрасные пейзажи с натуры, зарисовки бытовых сценок, а также портреты аборигенов Урала, выполненные И. Бермелеевым и Ф. Брантом, украшают том сочинения Гофмана; в этом же томе есть и рисунки самого Гофмана (геологические обнажения, формы складок и т. п.).

Труд Д. Ф. Юрьева «Топографическое описание Северного Урала» (1852) дает представление о буднях экспедиции, а главное, в нем приводятся результаты инструментальных съемок местностей, посещенных экспедицией.

Высоко оценил результаты экспедиции тогда еще молодой ученый Д. И. Менделеев. По его представлениям, «путешествия подобного рода возбуждают все наши духовные силы, расширяют умственный горизонт и, знакомя нас с природой и людьми в их многоразличии... воздерживают нас от произвола в суждениях и взглядах на вещи».

За заслуги в проведении Северо-Уральской экспедиции Русское географическое общество присудило Э. К. Гофману самую высокую награду— золотую Большую Константиновскую медаль, а Академия наук — Демидовскую премию.

По итогам экспедиций на Южный и Северный Урал Гофман написал труд «Об гипсометрических отношениях хребта Уральского» (на немецком языке опубликован в Берлине в 1850 г., в переводе на русский — через 10 лет), в котором обобщены сведения об Урале в целом. Для нас интерес представляет разделение Урала на части, близкие современным геоморфологическим областям. В основу их названий положен этнографический признак, но границы между частями проводятся не только по этому признаку. Эти части следующие:

...«1. Киргизский Урал — южнее линии Орск — Оренбург (современные Мугоджары, или Казахский Урал, как его нередко называют теперь). 2. Башкирский Урал — от широты Орска до истоков Урала и Уя (современный Южный Урал). 3. Русский, или металлоносный, Урал — от истоков Урала и Уя до Южной Сосьвы и Денежкина Камня (Средний Урал и южная часть Северного). 4. Вогульский Урал — охотничий округ этого малочисленного племени — от Денежкина Камня до истоков реки Щугор (Северный Урал). 5. Остякский Урал - от истоков реки Щугор до истоков рек Усы и Кары (Приполярный и Полярный Урал). 6. Самоедский Урал — который не имеет постоянных обитателей и летом посещается только пастухами оленей— от истоков Усы и Кары до северной оконечности гор Пай-Хоя» (Гофман Э. К. О гипсометрических отношениях хребта Уральского. Акт в Императорском Санкт-Петербургском университете по истечении 1859 г.—СПб., 1860).

После завершения Северо-Уральской экспедиции Гофман еще несколько лет не расставался с Уралом. Экс­педиция по горным уральским округам — его третья большая экспедиция на Урал — проходила с 1853 по 1859 г. В течение летне-осенних месяцев, а иногда и с мая, освобождаясь от педагогической деятельности, он проводил полевые исследования казенных горных округов: Богословско­го (в 1853 г.), Боткинского и Пермского (в 1854 г.), Екатеринбургского (в 1853 и 1859 гг.), Златоустовского (в 1856 г.) и Гороблагодатского (в 1857 г.). Это была обширная территория (см. карту на вклейке) по современным представлениям — горные районы Пермской, Свердловской, Челябинской областей и Башкирской АССР. Но и после окончания сбора полевых материалов обработка их заняла несколько лет, прежде чем были опубликованы результаты на страницах «Горного журнала» за 1865 — 1869 гг. (Гофман Э. К. Материалы для составления геологической карты казенных горных заводов Хребта Уральского / Горный журнал.— СПб., 1865—1869).

В 1851 г. был утвержден приказ Главного начальника горных заводов Уральского хребта В. А. Глинки об изготовлении новых точных карт — топографических, геологических и лесных. Создание топографических и лесных карт затянулось на долгие годы, а геологические (геогностические) карты и описания Гофмана, отличавшиеся большой точностью и добросовестным исполнением, были сделаны за сравнительно короткий срок.

Спутниками Гофмана по изучению горных округов были палеонтолог М. Грюневальд, четыре горных инженера-топографа (в том числе Н. П. Барбот де Марии, будущий уральский геолог) и несколько рабочих. Этим небольшим отрядом они проникали в таежные дебри. Были обследованы железорудные месторождения гор Качканар, Высокой и Благодати, месторождения самоцветов Ильменских гор и Алапаевской Мурзинки, сплавились по рекам Туре, Тагилу, Исети, Чусовой. Последняя особенно поразила своей красотой. Нет возможности описать все маршруты, которые Гофман и его спутники совершили в те годы. Только в одном Екатеринбургском горном округе была обследована площадь не менее 3000 кв. км. Исследованиями были охвачены и сам Екатеринбург— его горки: Обсерваторская, Вознесенская, берега всех прудов, а за его пределами — озеро Шарташ, Уктусские горы, Горный Щит и многое другое (Эти территории вошли в городскую черту Свердловска только после 1917 г.).

Таким образом, начав знакомство с южной части гор, Гофман не оставлял изучения этой горной страны в течение всей жизни. Пожалуй, он был и остается единственным, кто в XIX в. охватил исследованиями всю территорию Урала — от широты Оренбурга на юге до острова Вайгач на севере. И сам Гофман говорил по этому поводу: «Я прошел весь Урал!»

Районы работ Э.К. Гофмана и его спутников на Урале

Исследования Э. К. Гофмана на Украине, в Эстонии, в Восточной Сибири (1843—1844), а главное —на Урале обогатили русскую геологическую и географическую науку второй половины XIX в. новыми открытиями, обобщениями и описаниями. Сочинения Гофмана об Урале были написаны им на русском языке или сразу же переводились с немецкого и опубликовывались. Это свидетельствует о большом интересе к Уралу не только ученых, но и практических деятелей — геологов, горных заводчиков, инженеров, старателей.

Авторитет Гофмана как ученого был очень высок не только при его жизни. Многие советские геологи, начавшие систематическое изучение Урала в 30-е гг. нашего века, непременно обращались к его трудам как к первоисточнику.

ДАЛЕЕ