ПОЛЕВСКОЙ КРАЙ

ПОСЛЕДНИЙ НАСТОЯТЕЛЬ ВЕРХОТУРСКОГО НИКОЛАЕВСКОГО МОНАСТЫРЯ (ОБ ОТЦЕ КСЕНОФОНТЕ)

Вряд ли кто-нибудь из жителей Полевского знает, что последний настоятель Верхотурского Свято-Николаевского монастыря, руководитель строительства гигантского Крестовоздвиженского собора был их земляком, уроженцем Северского.

К началу XX в. Свято-Николаевский монастырь достиг вершины своего развития. По значению, влиянию и богатству он не уступал таким знаменитым монастырям, как Киево-Печерская лавра, Троице-Сергиева обитель, Соловецкий монастырь. Он был преобразован в общежительный, способствовал расширению торгово-промышленной деятельности Верхотурского края, привлекая к себе тысячи богомольцев.

Свято-Николаевский монастырь издревле пользовался покровительством высочайших особ. Российские правители даровали монастырю большие привилегии. Со стороны династии Романовых и придворных особ неоднократно оказывались почетные знаки внимания и уважения. Николай II лично посылал настоятелю и братии благодарственные телеграммы по случаю различных празднеств, им же была пожертвована серебряная сень, располагавшаяся над ракой с мощами Симеона Праведного. На Верхотурье в 1914 г. приезжала свояченница императора Николая II - великая княгиня Елизавета Федоровна, лично подарившая атласную епитрахиль последнему настоятелю этого монастыря. Кроме этого, за свои труды и заслуги он неоднократно был награждаем Священным Синодом: в 1906 г. - наперсным позолоченным крестом, в 1916 г. - орденом Святой Анны III степени. Благодаря его энергичной, неутомимой и умелой деятельности Свято-Николаевский монастырь достиг не только желаемого благоустройства, но и "известности по всей обширной России, от убогой хижины до царских палат включительно".

Этим, несомненно, выдающимся и последним настоятелем в дореволюционной истории Верхотурского Николаевского монастыря был архимандрит Ксенофонт. Его жизненный путь до трагических событий революционного времени отчасти был прост и обычен среди вступивших в монашество, но по своей сути неповторим и исключителен.

Отец Ксенофонт (в миру Константин Григорьевич Медведев) родился в 1871 г. в семье мастерового Северского завода. Склонность к монашеской жизни подвигла его в 1894 г. в возрасте 23 лет вступить в Верхотурский Николаевский монастырь. Он стал послушником у архимандрита Иова, оказавшего на него весьма благотворное влияние. Именно Иов решил построить на территории монастыря более обширный, светлый и прочный новый храм - будущий Крестовоздвиженский собор. Необходимость его постройки была обусловлена рядом причин: во-первых, существовавшие в то время в обители храмы - Николаевский и Преображенский - были малы для большого стечения богомольцев, особенно в праздничные дни; во-вторых, с ходом времени эти храмы все более нуждались в ремонте и лучшем освещении.

В июне 1901 г. Ксенофонт был пострижен в монахи и переведен писцом в канцелярию монастыря. Настоятелем в это время стал архимандрит Арефа, который тоже хлопотал о постройке нового храма. При нем Ксенофонт выполнял уже обязанности казначея. После смерти Арефы в 1903 г. его место занял игумен Евгений.

С мая 1904 г. Ксенофонт стал настоятелем в Далматовском Успенском монастыре. А в июне 1905 г. он уже снова вернулся в Верхотурский Николаевский монастырь в качестве временного заместителя настоятеля. Из-за болезни архимандрита Евгения ему пришлось самостоятельно распоряжаться и принимать меры для ускорения строительства нового храма. Это была задача не из легких. Ксенофонт сам выбирал проект, специально посещал различные города - Пермь, Царицын, Киев, Оренбург, осматривал наиболее выдающиеся памятники архитектуры. Для образца был выбран собор в Оренбурге, отличавшийся от других грандиозностью и прочностью постройки. Для составления плана и проекта был приглашен екатеринбургский архитектор А. Б. Турчевич, который позже и руководил постройкой храма.

В память 300-летия обители и 200-летия пребывания в ней святых мощей Праведного Симеона 12 сентября 1905 г. на территории монастыря был заложен новый храм во имя Воздвижения Креста Господня. Незадолго до этого события Ксенофонт был всей братией избран на должность настоятеля. Этот выбор одобрил епископ Екатеринбургский и Ирбитский Владимир, который специально приехал в обитель для освящения фундамента заложенного собора. Таким образом, 1905 г. стал знаменательным в истории Свято-Николаевского монастыря. Обитель теперь находилась под управлением такого опытного и энергичного руководителя, как настоятель Ксенофонт. Им была заведена особая книга, в которую вносили все расходы на строительство храма. По его указанию ежегодно на зимнее время все пространство постройки тщательно прикрывалось досками, а где было необходимо - соломой. В феврале с этой временной кровли сбрасывался снег, что предотвращало проникновение внутрь сырости. Благодаря неутомимой бдительности настоятеля все делалось вовремя. В 1908 г. была закончена кладка основных стен храма. За настойчивость и терпение настоятель иеромонах Ксенофонт получил в 1909 г. звание игумена.

В следующем 1910 г. епископ Митрофан освятил кресты, изготовленные для нового собора, и при колокольном звоне они были водружены на купола храма. В 1909 - 1912 гг. под умелым руководством Ксенофонта осуществлялась непрерывная работа по внутренней и наружной отделке собора. Были оштукатурены стены, встроены системы водяного отопления и вентиляции, вделаны оконные рамы, двери и пр. Настилка полов, установка иконостасов и другие столярные работы производились уже в 1913 г. Так как иконостасы и материалы для полов были доставлены в монастырь позже намеченного срока, то братии пришлось работать не только в праздничные и воскресные дни, но даже и по ночам. Откладывать работы по отделке храма было нежелательно ...

Не обошлось и без финансовых трудностей. Окончательные работы требовали громадных расходов, возросли цены на строительные материалы и продукты, которые было невозможно покрыть текущими доходами монастыря. Тут и пригодились способности отца Ксенофонта как опытного руководителя и казначея, руководство монастыря деятельно приступило к изысканию средств. Под залог процентных бумаг в Екатеринбургском отделении Государственного банка взяли ссуду до 30 тыс. руб., также пришлось продать монастырские именные свидетельства четырехпроцентной ренты на сумму до 75 тыс. руб.6 Благодаря этим усилиям дальнейшие работы по постройке и отделке храма были исполнены в срок, прочно, тщательно и аккуратно. Вся постройка Крестовоздвиженского собора обошлась монастырю в 300 тыс. руб., не считая труда братии, богомольцев и других лиц, работавших добровольно - по обету.

11 сентября 1913 г. огромный, один из крупнейших по величине и вместимости в России, Крестовоздвиженский храм был освящен епископом Митрофаном, который позже уже в новом соборе возвел настоятеля монастыря игумена Ксенофонта в сан архимандрита. На следующий день, 12 сентября, из всех городских храмов Верхотурья был совершен крестный ход в новоосвященный Крестовоздвиженский собор монастыря, куда во время крестного хода были перенесены святые мощи Симеона Праведного, где они и находились вплоть до Октябрьской революции 1917 г. В эти же дни по всей стране торжественно отмечалось 300-летие династии Романовых. С 6 по 24 мая 1914 г. состоялось паломничество из Екатеринбурга на Верхотурье. Оно стало откликом на царскую милость к Николаевскому монастырю, которому Николай II подарил драгоценную сень для раки святого Праведного Симеона.

С 1917 г. в России разгорелась гражданская война и связанная с ней борьба за власть. Город Верхотурье не остался в стороне от этих событий. В уже занятый большевиками город приехал посетить монастырь епископ Екатеринбургский и Ирбитский Григорий. В течение нескольких дней, с 7 по 11 мая, он находился в монастыре, совершал молебны и посещал церкви Верхотурья. В день храмового праздника святого Николая (9 мая) преосвященный Григорий отслужил в Крестовоздвиженском соборе литургию, после чего произнес в братской трапезной увещевательное слово к братии, говоря о времени тяжелых испытаний, ниспосланных как на монастыри и на монашество, так и вообще на церковь в лице современных правителей советской России.

Вскоре со стороны представителей советской власти начались разного рода угрозы и поползли слухи как о конфискации монастырских помещений и братского имущества, так и о "проверке" мощей Праведного Симеона. В скором времени эти угрозы воплотились в реальность.

С середины июля 1918 г. началось разорение монастыря. С 16 по 18 июля все хозяйственные здания - жилые и нежилые - были реквизированы и заняты красноармейцами. Для проживания братии остались только иконно-книжная лавка, небольшие помещения бывшей часовни и ювелирной мастерской и здание прислуги, в которых могли разместиться только 30 человек. Поэтому всем остальным монашествующим (более 100 человек) пришлось переселиться в Больше-Актайский скит. Так монастырь превратился в военный лагерь, начались постоянные обыски.

Несмотря на эти испытания, братия и послушники не падали духом и находились на своих иноческих постах. Лишь благодаря самоотверженной защите со стороны настоятеля монастыря архимандрита Ксенофонта "дерзкая рука святотатства" не коснулась святых мощей Праведного Симеона.

13 октября 1918 г. город уже был занят белыми. Белогвардейцы пришли и в монастырь с целью обнаружить красных и боеприпасы. Штаб полка во главе с капитаном Казангранди остановился в монастырских зданиях. На следующий день был устроен парад и отслужен молебен, на котором провозгласили Сибирское правительство. Во время полкового праздника 19 октября по инициативе земства архимандритом Ксенофонтом полку было подарено знамя с надписью "С нами Бог".

К весне обстановка на фронтах изменилась, и в июле 1919 г. красные перешли в наступление. В связи с отступлением белых монашествующие Верхотурского Николаевского монастыря задумались над своей судьбой. Настоятель отец Ксенофонт решил отступать с белыми, но проехав 6 верст от станции Верхотурье, был вынужден с братией скрываться в лесу, оставаясь вблизи обители. До этого по указанию Ксенофонта братия спрятала часть церковных ценностей и имущества. Хотели увезти в Тобольск и раку из-под мощей Симеона Праведного, но из-за творившейся повсюду паники пришлось зарыть ее на территории Красносельского женского монастыря на границе Ирбитского уезда, куда в ноябре 1919 г. был временно командирован архимандрит Ксенофонт. Таким же образом в Николаевской церкви Верхотурского Николаевского монастыря были спрятаны и сами мощи. Лишь после того как узнали, что красные относятся к духовенству лояльно, архимандрит Ксенофонт с братией вернулся обратно в обитель оберегать ее и в дальнейшем от посягательств новой власти.

В мае 1920 г. архимандрит Ксенофонт с согласия прихожан организовал религиозную христианскую общину, которой были отданы на попечение культовые здания и прочее монастырское имущество "как достояние христиан". Справедливо негодуя по поводу притеснений со стороны советской власти, архимандрит Ксенофонт требовал изменения такового отношения к себе и общине на должное. Подчиняясь указу об отделении церкви от государства, настоятель потребовал оставить в пользовании общины все земельные участки, принадлежавшие монастырю, со всем сельскохозяйственным инвентарем, как необходимое условие нормальной жизни любого монашеского общества, "так как долг и обязанность монашествующих не только молиться, но и по мере сил трудиться". С наступлением весны уземотдел предложил составить из христианской общины верующих трудовую земледельческую артель, при этом в состав артели могли входить только послушники, но не монахи. На это братия смело заявила: "Такое бюрократическое отношение к живому делу нам непонятно. Мы думаем, что гораздо важнее и полезнее для трудового народа и для рабоче-крестьянского правительства, чтобы вся земля была своевременно обработана и засеяна, а не соблюдение бумажной формы. Только когда наступила рабочая пора, нам начинают указывать, что мы не имеем права работать потому, что мы монахи. Смеем заявить, что монашество ничуть не изменило нашей природы и породы, мы прирожденные крестьяне, хлеборобы-труженики и, придя в монастырь, ничуть не отреклись от труда, но только трудимся здесь в особой, соответствующей, монастырской обстановке. У всех у нас, как у послушников, так и у монахов и у самого настоятеля, мозолистые руки, как и у всякого рабочего, и обстановка жизни чисто трудовая. Поэтому просим уземотдел оставить всю принадлежавшую монастырю землю в нашем пользовании, испросив на то согласие у центральной власти, так как по смыслу декретов земля принадлежит всем трудящимся, а мы, монашествующие, все без исключения, действительно, трудящиеся, и нельзя подводить под один масштаб все монастыри: те, у которых тысячи десятин земли сдавались в аренду, и наши Верхотурские монастыри, где земли на каждого члена братства приходится от 1 до 3 десятин и вся земля обрабатывается своим, а не наемным трудом. В печати в 1918 году появилось сообщение, что Совет Народных Комиссаров нашел возможным и справедливым дать всем монашествующим, желающим личным трудом обрабатывать землю, такой земельный надел, который каждый инок может самостоятельно обработать, прилагая, что таковое хозяйство и есть земельный надел ..."

Натянутые отношения верующих с молодой советской властью рано или поздно должны были вылиться в какого-либо рода конфликт, что и произошло в дни празднования памяти святого Праведного Симеона Верхотурского Чудотворца.

25 сентября 1920 г. власти в лице комиссии и охраны из нескольких красноармейцев кощунственно вскрыли гроб с мощами святого Симеона перед огромной толпой прихожан и монахов, пришедших на празднование к храму.

Сразу после этого настоятель монастыря архимандрит Ксенофонт и архидиакон Вениамин были арестованы и доставлены в ГубЧК. Первый - по обвинению в активной помощи белым, второй - по обвинению в сопротивлении при вскрытии мощей. На допросе отец Ксенофонт высказался так: "Виновным себя в неподчинении власти не признаю, власти подчиняюсь и признаю ее законной, в настоящее время к делу отношусь спокойно, с чистой совестью". Также были арестованы несколько насельниц Верхотурского Покровского женского монастыря во главе с игуменьей Таисией, вероятно, по тому же обвинению в поддержке белых.

Пока настоятель отец Ксенофонт сидел в ЧК и давал ответы на множество заданных ему вопросов, жизнь в монастыре продолжалась. Братия писала ему письма:

"Дорогой батюшка, о. Ксенофонт!

Оставшая осиротевшая братия шлет дорогому Батюшке - пастырю и учителю, свои низкие поклоны и просит каждый по отдельности себе от Вас благословения на тесный братский союз для сохранения обители Верхотурской ..."

В результате следствия коллегией Екатеринбургской губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности в конце мая 1921 г. было вынесено постановление: архимандрита Ксенофонта и архидиакона Вениамина привлечь к принудительным работам сроком на 2 года без содержания под стражей, засчитав предварительное заключение. Но и отбывая срок, отец Ксенофонт проявил свои организаторские способности, используя многолетний опыт, приобретенный на высоких монастырских постах. Его выдвинули на должность бухгалтера, на которой он и проработал до своего освобождения.

По прошествии 13 месяцев, в ноябре 1921 г., по ходатайству церковно-приходского совета при храмах бывшего монастыря с просьбой о досрочном освобождении на заседании ГубЧК постановили "граждан Медведева и Зыкова освободить досрочно, причем архимандрита лишить права въезда в пределы города Верхотурья в течение двух лет".

Монастырь под напором несчастий распался. И только 15 сентября 1922 г. Ксенофонт вновь возродил обитель, выполняя настоятельские функции. В 1925 г. в связи с распространением копии письма епископа Соловейчика, проживавшего в то время в США, отец Ксенофонт был вновь арестован, осужден и выслан за пределы Уральской области. Результатом этого инцидента стало окончательное закрытие монастыря в этом же году. Николаевский храм на территории монастыря сначала был клубом военных курсов, а затем его превратили в склад зерна. Преображенский храм стал складом культовых предметов - иконостасов и икон. И только Крестовоздвиженский собор оставался действующим до 1930 г., пока не конфисковали мощи Праведного Симеона.

Но вернемся к судьбе архимандрита Ксенофонта. Последним местом его деятельности стала Пермь, где он служил личным секретарем архиепископа Иринарха. 12 февраля 1932 г. он был в третий раз арестован органами ОГПУ по обвинению в организации контрреволюционной деятельности среди священнослужителей и монахов. В это жестокое время начавшихся уже повальных сталинских репрессий достаточно было только намека на то, что кто-то имеет свой взгляд на политическую историю и современную жизнь в стране, чтобы этого человека немедленно арестовали. Именно после этого ареста отец Ксенофонт давал наиболее смелые показания. Он говорил: "Формально соглашаясь с необходимостью подчинения и лояльности к советской власти, как власти вообще от Бога, я тем не менее был и остаюсь до сих пор несогласным с рядом ее мероприятий. На этой же почве я не одобряю и поведение патриаршего местоблюстителя Сергия, проводившего политику согласия и уступок советской власти. Я особенно не согласен с тем, что он в своем интервью, которое дал в печать в 1927 году, заявляет о полном отсутствии гонения на православную церковь. По-моему, это верно только по внешности, а в действительности Советская власть непомерными налогами, незаконным отбиранием церквей, нажимом на духовенство и религиозных мирян ведет политику определенного постепенного уничтожения православия ..."

По решению особого совещания при коллегии ОГПУ от 7 сентября 1932 г. архимандрит Ксенофонт, будучи 60-летним стариком, был заключен в концлагерь на 3 года. Наказание от отбывал на строительстве Беломорканала вместе с тысячами таких же осужденных каторжников и сложил там свою голову, не перенеся тягостей лагерного режима.

В заключение необходимо добавить, что в 1989 г. указом Президиума Верховного Совета СССР последний настоятель Верхотурского Свято-Николаевского монастыря был реабилитирован.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Издание Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря. Б.г. - С.2.

ГАСО. Ф. 603 (Верхотурский Николаевский мужской монастырь). On. 1. Д. 728. Л. 1- 5.

Баранов В. С. Новый Крестовоздвиженский собор и торжества освящения главного престола ... - Верхотурье. Б.г. - С. 16.

4 Там же. С. 34.

5 Там же. С. 44.

6 Там же. С. 47.

7 Паломничество из Екатеринбурга в Верхотурье. - Екатеринбург, 1914. - С. 4.

8 ГАСО. Ф. 603 (Верхотурский Николаевский мужской монастырь). Оп. 1. Д. 737. Л. 8.

9 Там же. Л. 12.

10 Издание Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря.
Б.г. - С. 2.

11. Там же.

12 Там же.

13 Зайцев В. Мощь ГПУ против мощей //Православная газета.-
1996. - №4.-С. 14.

14. Издание Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря. Б.г. - С. 3.

15 Там же.

16 Там же.

17. Из истории Верхотурского Николаевского мужского монастыря //Архивы Урала. - 1995. - № 2. - С. 78.

18. Издание Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря. Б.г. - С 4.

Е.В. ПУЛЬ