Книги >

ПОЛЕВСКОЙ КРАЙ

В НАЧАЛО КНИГИ

УРАЛЬСКАЯ ДЕВЧОНКА (О В. А. СУРЕНКОВОЙ)

Родилась она на Урале в деревне Шабурово Каслинского района в 1923 году. Кроме нее в семье еще были старшая сестренка и братишка. В 1924 году заболел и умер отец. Мать осталась с тремя малыми детьми. Вдоволь хватила горя: шутка ли - прокормить троих.

Только было восьмилетний брат стал помогать матери - водил лошадь во время пахоты, ездил за дровами в лес, как на семью обрушился новый удар. Внезапно, от дикой глупости старшаков, заболел и скончался юный помощник.

Неласково встретила жизнь Валентину Зюзёву. Когда хлеб пополам с лебедой в радость, тут не до забав. Надо работать, изо всех сил помогать матери, иначе не выживешь ...

В 1933 году мать совсем отчаялась и переехала из деревни в поселок Полевской. Поступила на работу в подсобное хозяйство. А старшая сестра устроилась подрамщицей на лесопилке. Здесь Валентина пошла в школу и в 1940 году успешно закончила семь классов. Сестра вышла замуж за хорошего, непьющего парня. С его помощью построили из горбыля и опилок небольшой домик. Свой ...

После школы Валентина сразу пошла работать в детские ясли воспитательницей, но больше не за детьми смотрела, а стирала вручную ясельное белье.

Начавшаяся война не обошла стороной и девчат. Их, как и парней-допризывников, собрали в военкоматах для подготовки. Летом 1943 года Валентину призвали в армию, там тоже требовались женские руки - стирать, печь хлеб, поддерживать связь, ухаживать за ранеными, охранять небо от воздушных налетов - стоять у зенитных пушек и пулеметов.

Полевских девчат направили в Подольскую школу снайперов. Началась усиленная огневая и строевая подготовка. Быть снайпером нелегко. Надо не только метко стрелять, но и уметь мастерски маскироваться, затаиваться, хитрить, чтобы враг не мог определить, откуда раздался выстрел. Без этого не выжить. Более полугода опытные сержанты и офицеры натаскивали девчат в стрельбе по различным мишеням, передавали им фронтовой опыт.

В феврале 1944 года десять девушек-снайперов прибыли в 39-ю армию, которая держала оборону у стен Витебска. Только что отгремели жуткие наступательные бои. В частях недоставало многих солдат и офицеров. А ведь нужно было строить оборонительные укрепления, рыть окопы, нести службу охранения, стоять у пулеметов. Каждый человек был на счету. Поэтому команда снайперов оказалась очень нужной всем. Девчата могли стоять в окопах, наблюдать за врагом.

Команду не распылили, а всю целиком передали в 45-й стрелковый полк 17-й дивизии. Он занимал оборону вблизи деревни Бондари. От деревенских построек остались только обгорелые столбы и развалившиеся печи. Девчат приняли хорошо, отвели им под жилье добротную землянку-блиндаж, переселив оттуда саперов. Все для Валентины было ново: и грохот пушек, и свист пуль, когда не знаешь, как себя при этом вести - то ли пригибаться, то ли сделать вид, что не замечаешь, хотя на самом деле сердце заходится от страха. Дико было видеть деревья с отбитыми начисто ветками, с расщепленными стволами, землю в воронках, колючую проволоку, вдоль и поперек изрытую землю.

Все, о чем рассказывали в школе снайперов, оказалось и так, и немного не так. Там говорили, что при минометных и артиллерийских обстрелах из-под них надо выходить броском. А на деле - куда опаснее, и сердце замирало так, что пошевелиться было трудно, а не то что бежать. Да и перебегать некуда. Оставайся в окопе и жди, что будет. Каждый раз думалось: это последнее, что слышишь, чувствуешь, а сейчас рванет - и тебя не станет. Как может не стать, когда жива, полна сил, она не могла представить. Все что угодно могло произойти с другими, только не с ней ...

Многое испытали девчата в первые военные дни. Не все из них смогли привыкнуть к новой обстановке. Была в команде Нина Можаева. Заслышав свист снарядов, она тут же падала на землю, закрывала голову шинелью, и никакими силами нельзя было за­ставить ее перебежать, сменить место. Она становилась буквально невменяемой, и все попытки наставника - комсорга полка старшего лейтенанта Никитика втолковать ей правила поведения на фронте ни к чему не приводили.

Бондари, где находился их блиндаж, хоть и обстреливались артиллерией противника, передним краем все же не являлись. Девчат берегли, не хотели с ходу бросать в окопную жизнь. Но пришло время, и однажды старший лейтенант сказал: "Завтра идем в окопы батальона".

Подняли девчат до рассвета. Наставник построил их в затылок друг дружке и повел сначала темным лесом, потом сырой лощиной и, наконец, полем. В темное небо взлетали ракеты, и тогда все ложились. Оказывается, неподалеку находилась высота 222,9, с которой противник мог их заметить.

Окопы первого стрелкового батальона, куда их привели, были много мельче, чем в Бондарях, где размещался штаб полка. Тут надо было ходить пригнувшись, не высовывая головы над бруствером. Старший лейтенант провел их по фронту батальона, объяснил, что впереди уже своих нет, только немцы. Показал вражеские окопы. Перед ними ржавели проволочные заграждения окутанные колючкой рогатки и спираль Бруно. Рассвело. Проволока и окопы хорошо просматривались, но сколько девчата ни вглядывались, ни одного гитлеровца не увидели.

Старший лейтенант разбил снайперов на пары и расставил их по ячейкам: пара от пары метров через шестьдесят-семьдесят: наблюдайте, изучайте передний край! И ушел. Девчата остались одни, совершенно одни в пустых окопах перед неизвестным врагом. Валентина дрожала от страха весь день, все ей казалось, что сейчас гитлеровцы пойдут в атаку. Что делать тогда? Стыдно сознавать, что она такая трусиха, но что поделаешь?! До боли в глазах, до рези всматривалась она в изрытую высоту. В оптический прицел видно лучше, чем в бинокль. Вся высота - сплошные бугры, ямы, канавы - и ни души! Руки дрожат, прицел прыгает, и острие "пенька" ни на чем не может остановиться ...

Вечером на пути в свой блиндаж Валентина призналась подругам, какого страху натерпелась. Оказывается, такое же было со всеми. Где же те, кто обороняет позиции?

На другой день их привели во второй батальон, и все повторилось: и берущий за душу страх, и опять полное безлюдие в окопах. Да как же можно оставлять неопытных девчат в пустых окопах? А если вражеская атака?!

Девушки признались старшему лейтенанту, что страшно боятся. Он улыбнулся и обещал все рассказать и показать. Оказывается, все солдаты ночами работают: роют окопы, строят блиндажи, стоят на постах, потому что гитлеровцы в это время бодрствуют. Ночью немцы беспрерывно стреляют ракетами и ведут пулеметный огонь. Днем же солдаты отдыхают. Не спят только дежурные наблюдатели, артиллерийские офицеры, разведчики, отдельные пулеметчики. И стоит немцам чуть зашевелиться, как на них обрушится многослойный огонь. К тому же перед окопами есть проволочные заграждения, минные поля - они надежно стерегут подходы. Старший лейтенант познакомил девчат с дежурившим в окопах офицером, провел их к станковому пулемету. Они перестали бояться. Снайперы стали приходить в траншеи самостоятельно, без провожатого, занимали ячейки и рассматривали в прицелы вражеские позиции. Они не одиноки!

Весеннее время очень тяжелое. Окопы заливает талой водой. Как ни берегись, а все равно начерпаешь жижи через голенища сапог, извозишься в глине. Если стрелки могут двигаться по траншее, как-то согреваясь, то снайперам приходиться целыми днями простаивать неподвижно, и они отчаянно мерзнут. Обсушиться и обогреться негде. В блиндажах по стенам течет мокрая глина, с потолка каплет. Приходили, быстро съедали порцию кулеша, раздевались, выкручивали мокрую одежду и портянки, и в мокром же плотно ложились друг к дружке. Портянки стелили под себя, укрывались мокрыми шинелями. Утром вставали и в сырой же одежде снова в окопы на целый день. Одну пару снайперов оставляли откачивать воду из блиндажа, иначе его затопит.

Несмотря на старания, ни одного гитлеровца подстрелить не удавалось. Ходят с винтовками, числятся снайперами, а результаты? Немцы держались очень осторожно.

В конце апреля старший лейтенант Никитик сказал, что снайперам приказано выйти на охоту в "нейтралку" на стыке полков. Там гитлеровцы устраивают свою оборону. Он предупредил, что окопов там нет, поэтому надо соблюдать предельную осторожность.

Рано утром, еще в темноте, четыре пары снайперов гуськом двинулись за старшим лейтенантом. Тропинка шла лесом, пово­рачивая то в одну, то в другую сторону. Валентина удивлялась, как хорошо их наставник ориентируется в темноте. Вот и опушка леса. Остановились. За небольшим прогалом угадывалась другая роща. Старший лейтенант пояснил, что там уже немцы, и посоветовал, пока темно, быстро окопаться.

Валентина с напарницей, Ниной Корюковой, расположились на левом фланге, остальные правее, а где-то посередине - их наставник. Вырыли ячейки для стрельбы лежа. Рассветало, и приходилось торопиться. Наставник предупредил, что отстрелявшись, всем необходимо быстро отходить в глубь леса.

Вокруг полнейшая тишина. Воздух по-весеннему свеж, пахнет прелой травой, хвоей, и кажется, что нет никакой войны.

Вдруг Валентина увидела в прицеле свежевыброшенную землю. До нее метров двести. Гитлеровцы рыли окопы: показалась голова в каске, мелькнула лопата, немец выбросил землю ... Валя поставила прицел на нужное деление, затаила дыхание. Гитлеровец распрямился в окопе и сел на бровку. Она видела, как он достал носовой платок, вытер им вспотевшее лицо, шею, потом закурил. Гитлеровцы чувствовали себя в полной безопасности. Девчата впервые так близко увидели врагов. Такая удача. Валя шепнула напарнице: "Я левого беру, ты - правого".

Прозвучали два одновременных выстрела, и два немца остались лежать на бровке окопа.

"Бегом отсюда!" - крикнула Валя, и они побежали в лес, в условленное место.

Позади прозвучало еще несколько выстрелов ... Первый гитлеровец... Когда Валя увидела в прицел, как он опрокинулся навзничь и замер, она так растерялась, что чуть не выпустила винтовку из рук. В голове пронеслась мысль: убила человека! Но тут же подумала: а кто их звал на нашу землю? Да еще творят такие зверства ... Поделом. На одного гада меньше! Жалость, не успев возникнуть, угасла. Старший лейтенант поблагодарил девчат за успешную охоту и сказал, что тут им делать больше нечего, надо искать другое место .

Снайперы дежурили попеременно то на позициях перед высотой 222,9, то на стыке полков. Крупной удачи им не выпадало. Но все-таки девчата уже имели на счету по четыре-пять убитых врагов. В праздник Первого мая их всех наградили медалями "За боевые заслуги". Такая радость! Девчат приняли в комсомол. Одно омрачало: потеряли двух подруг.

Это случилось в окопах первого стрелкового батальона. Собрались вечером уходить, но что-то не показывались Аня Рытова и Галя Шарипова. Подождали немного, пошли их искать. На правом фланге батальона нашли убитую Аню и тяжелораненую Галю. Гитлеровцы подкараулили их. Перед этим через мегафон кричали: "Эй, рус! Уйми своих Марусек, а то мы всех Иванов поубиваем!" Значит, допекли их снайпера ...

В середине мая к девчатам пришел начальник штаба полка: "Завтра на передний край не ходить!"

Выдался свободный день, можно заняться неотложными хозяйственными делами - пришить, подлатать, состирнуть всегда что-нибудь найдется. Вдруг блиндаж вздрогнул от близкого грохота, и земля заходила под ногами. Они выскочили посмотреть, что происходит. Наша артиллерия вела огонь по высоте, и там стеной стояли поднятая взрывами земля и дым. Вот почему им приказали никуда не ходить!

На опушке леса появились первые раненые. Кого несли, кого вели, кто добирался своим ходом до санроты полка.

"Девочки, поможем?" - предложила одна из подруг, и вся команда, закинув за плечи винтовки, подалась в санитарную зону. В такое время там более всего понадобятся их руки.

Но дойти до санроты не успели. На пути их встретил генерал. Он куда-то торопился и, кинув на них быстрый взгляд из-под светлых кудристых бровей, спросил: "Куда следуете?" Девушки ответили. "Похвально, - сказал генерал. - Только это не ваше дело. Возвращайтесь на свое место!" Ничего не оставалось, как повернуться кругом. На войне каждый исполняет свое дело - это закон.

Бой гремел, не переставая. Дивизия проводила разведку боем. Выделенная для этого рота после внезапной атаки овладела позициями врага на высоте и отбивала постоянные контратаки. Гитлеровцы не хотели мириться с потерей высоты, с которой они просматривали нашу оборону на глубину до десятка километров. Пришлось бросить на высоту новые резервные подразделения. В бой втянулась дивизионная, а потом и армейская артиллерия. Не знали в то время ни девчата, ни сам генерал, что эта разведка боем является составной частью предстоящего крупного наступления с целью освобождения всей Белоруссии, что за боем следит сам командующий фронтом генерал-полковник И. Д. Черняховский, что началась серьезная проба сил. Неделю штурмовал высоту враг. Вызвал авиацию, но и она не помогла. Высота осталась за гвардейцами.

Пришла пора нести боевое дежурство на высоте и снайперам. Дико было видеть девчатам изуродованную снарядами и бомбами местность, разбитую технику, полузасыпанные останки и своих солдат, и противника. Все говорило о небывалом накале боев. Зато отсюда хорошо просматривались позиции врага, и даже глубокие траншеи не могли укрыть гитлеровцев от снайперских пуль...

Дивизию вывели во второй эшелон для боевой подготовки - так всегда делали перед большим наступлением. И это взволновало солдат и офицеров. Июньской ночью батальоны полка вышли на исходные позиции в окопы переднего края. Снайперам поставили задачу - наступать в боевых порядках и уничтожать вражеских офицеров и пулеметчиков. Команду привели в окопы, а там солдат столько, что не повернуться ...

Увидев девушек с винтовками, они начали громко возмущаться: "Разве нас, солдат, мало? Неужели в атаку пойдут еще и девчата?!"

Видимо, это повлияло на командиров, и девчат отозвали на командный пункт батальона. Только они расселись, как грянула артподготовка. Загрохотали сотни орудий. Стоял такой гул, что приходилось кричать в самое ухо, иначе ничего не услышишь. Ничего подобного не приходилось испытывать ни Валюше, ни ее подругам.

Гитлеровцы не выдержали огня и побежали из окопов первой линии. Наши солдаты заметили это и поднялись в атаку. Воодушевление царило небывалое. Еще целый час орудия должны были крушить оборону противника. Но гвардейцы уже двинулись вперед, и начальству пришлось срочно менять план наступления.

Атака! Шли цепью стрелки, их обгоняли танки и самоходные орудия, на ходу подхватывая на броню десант. Над ними с ревом, пригибая траву к земле, проносились штурмовики - летающая "черная смерть", как окрестили их гитлеровцы. Уже к двенадцати часам войска выполнили задачу, поставленную на весь день, а к вечеру - задачу и будущего дня. Гвардейцы глубоко вклинились в оборону врага.

Ночью дивизию повернули на север, и через сутки она проби­лась к реке Западная Двина. Первое кольцо вокруг Витебской группировки противника было замкнуто. Теперь предстояло держаться и не выпускать врага из "котла". В окопы ставили всех, кто мог сражаться.

Из штаба полка пришел незнакомый капитан, скомандовал снайперам: "Становись!" - и повел их вместе с группой автоматчиков на передовую. На высоте, через которую пролегала дорога из города, приказал быстро окопаться. Валентина вырыла ячейку по грудь, замаскировала бруствер травой и приготовилась к бою. Левее заняла оборону ее напарница Нина Корюкова, а справа незнакомый автоматчик.

Быстро светало. Километрах в трех от них загорелась какая-то деревня, и вскоре оттуда показалась колонна вражеских солдат. В оптический прицел Валя разглядела машины, солдат, танки. Они двигались к высоте и обойти снайперов не могли. Когда до врага оставалось не более полукилометра, капитан дал команду открыть огонь. Затрещали выстрелы, хоть и редкие, но все меткие. Колонна на миг остановилась, потом растеклась по сто­ронам, образовав длинную цепь - боевой порядок. Гитлеровцы открыли ответный огонь, густым роем засвистели пули. Валентина видела, как после каждого ее выстрела падает гитлеровец, но их было так много! На место одного вставал другой, и цепь неуклонно приближалась. Вперед вышел танк, и первый снаряд-болванка с визгом вспорол землю. Гитлеровцы были так близко, что видно было, как они в крике разевают рты.

Валентина торопливо загнала последнюю обойму патронов в магазинную коробку. Не оглядываясь, крикнула: "Девочки, патроны!"

Ей не ответили. Глянула влево, а там пустые ячейки. Автоматчик выскочил из своей ячейки и крикнул: "Наши отошли, быстрее отходим!" И побежал за гребень высоты.

Валя выскочила следом и кинулась за ним. Пули выхлестывали воздух бичами, взбивали фонтанчики земли вокруг. Сердце колотилось и было готово выскочить.

"Только бы не ранило! Только бы не в плен!" - молила она неизвестно кого и бежала, стараясь не отстать от автоматчика, роднее которого теперь у нее никого не оставалось. За гребнем высоты она увидала своих подруг, отходивших на другую позицию. Но бежать за ними нельзя - можно оказаться в опасной близости от гитлеровцев.

"Отходим в лес!" - крикнул ей автоматчик и побежал по какой-то меже или борозде вниз к лесу.

Валентина припустила за ним по пашне. Земля рыхлая, бежать по ней трудно. До леса еще сотня метров, а на гребне высоты уже немцы. Идут, поливая перед собой огнем из пулеметов и автоматов. Вдруг Валентина почувствовала удар в плечо, но это ее только подстегнуло. Перекинув винтовку на другую сторону, она добежала до опушки и растянулась за деревом. Автоматчик залег рядом. Гитлеровцы стремились скорее вырваться из "котла", по сторонам не смотрели, спешили вперед.

Отдышавшись, Валентина почувствовала жгучую боль в области правой лопатки.

"Посмотри, что там у меня", - попросила она солдата.

Тот глянул и сказал, что гимнастерка порвана и на ней кровь. "Давай перевяжу", - предложил он.

Но Валентина отказалась. Ей было стыдно обнажать грудь, да и немцы находились очень близко.

- Тогда пошли скорей! - сказал автоматчик. Они углубились в лес и вскоре вышли на дорогу. Навстречу шел командир дивизии с группой офицеров и солдат.

Становитесь в строй! - приказал он.

Снайпер ранена, - доложил автоматчик.

- Пусть тогда идет в санчасть! - Генерал указал направление. В санитарной роте рану обработали, перевязали, сказали, что

это не опасно, даже в медсанбат ходить не надо ...

Вечером неожиданно всем, кто мог держать оружие, приказали занять оборону. К санроте приближалась колонна гитлеровцев.

Это были самые тревожные для армии дни. Ночами не раз случалось, что на дорогах перемешивались и наступающие, и отступающие. Одной дорогой шли повозки, машины, орудия и среди них транспорт противника. Немцы стремились выбраться из окружения, а заслоны им поставить удавалось не везде. Поэтому стычки происходили в самых неожиданных местах. Иные гитлеровцы, поняв безвыходность положения, сдавались, другие разбегались. Валентина лежала с винтовкой в руках и смотрела, как мимо по дороге проходят немцы. Они не обращали внимания на раненых и стремились только вперед.

В свой 45-й стрелковый полк Валентина вернулась из госпиталя в тот день, когда девичью команду передавали в другую, 19-ю гвардейскую дивизию. Это было уже в июле в Литве.

В 56-м стрелковом полку девушки уже не чувствовали такой заботы со стороны командования, как прежде, в 45-м. То ли потому, что шло наступление и комбату было не до них, то ли он считал, что пользы от них нет, и потому не интересовался их делами. Как-то само собой девчата стали придерживаться первой стрелковой роты, которой командовал веселый, неунывающий лейтенант Ранченко. Куда рота, туда и снайперы ...

Шло наступление. Рота заняла небольшой хутор - дом под черепицей и сарай. За хуторским полем, метрах в трехстах, роща. Там гитлеровцы. Девчата забрались по лестнице на чердак дома, выбили несколько черепиц и стали наблюдать. Противник открыл по хутору минометный огонь, из рощи показалась пехота. Снайперы встретили их выстрелами. Не знали они, что солдаты в это время начали отходить из хутора. Немцы приближались, делая короткие перебежки.

- Нина! - крикнула Валентина своей подружке Корюковой. -Веди огонь, а я спущусь вниз".

Подбежав к окну, выходившему во двор, Валентина прикладом выбила раму и изготовилась к стрельбе. Из-за угла сарая выскочил вражеский автоматчик. Выстрел - и он рухнул на землю. Второй, выскочивший следом, замешкался и разделил судьбу первого. И тут с другой стороны вынырнул пулеметчик. Он заме­тил в проеме окна Валентину и резанул с ходу по ней очередью. Валю осыпало осколками кирпича, но она успела, не целясь, выстрелить в немца, так как он находился близко. Немец подпрыгнул и грохнулся на землю, пулемет вылетел из его рук. Нервы у Валентины и до этого были перенапряжены, а тут, когда перед ней растянулся здоровенный немец, девушке вовсе стало не по себе. Валю бросило в жар, потом в озноб, и она впала в какое-то оцепенение.

Не реагировала она на усиливавшуюся автоматную и пулеметную стрельбу, крики "Ура!". В доме появились наши солдаты, о чем-то ее спрашивали. Она только показала рукой на чердак и расплакалась. Спустились с чердака и остальные девчата, заревели в несколько голосов - ведь им всем угрожала смерть, не приди на помощь товарищи.

Бой продолжался. Рота атаковала противника в роще. При­шлось девчатам снова подняться на чердак и поддерживать своих огнем. За этот бой всю девичью команду наградили медалями "За отвагу".

На литовской земле гитлеровцы сосредоточили крупные силы. Наступающие не смогли с ходу прорвать укрепленные рубежи и тоже перешли к обороне. Нейтральная полоса - метров восемьсот. Посредине небольшая рощица, которую сперва облюбовали разведчики, потом освоили артиллерийские наблюдатели, и, наконец, на ее опушке стали дежурить снайперы.

Подолгу ведя наблюдения, Валентина и ее напарница Нина обнаружили, что у противника через лощину, где нельзя было прорыть ход сообщения, выложена земляная стенка высотою по грудь. Гитлеровцы ходили по ней, пригибаясь. Только каска порой покажется да плечи. Можно было стрелять и по каске, пуля достала бы, но Валентина с Ниной не спешили нажать курок и подолгу выжидали.

Видимо, немцы уверовали в свою безопасность. Однажды, часа в три дня, показался гитлеровец. Он стоял за стенкой и показывал кому-то рукой в нашу сторону. Рядом встал еще один немец. Потом оба, не прячась, ушли. Вскоре они вернулись. Следом за ними вышел немец в офицерской фуражке.

"Пора, - сказала Нина. - Ты бери этого, в фуражке, а я того, который перед ним!"

Раздались два выстрела. Гитлеровцы словно наткнулись на преграду и тут же свалились. К ним кинулись солдаты. Можно было сделать еще по выстрелу, но Валентина помнила наставления, которые ей делали в школе снайперов, помнила участь некоторых своих подруг. Они быстро сменили позицию.

Однажды Валентине и Нине пришлось выдержать поединок с вражеским снайпером. Стрелковый взвод, в котором дежурили девушки, занимал оборону на хуторе, где имелся каменный дом с сараем. Их разделяли двадцать пять метров открытого пространства. На этом участке и начал ловить наших солдат вражеский снайпер. Ему удалось несколько человек ранить и одного убить. Девушкам поручили его выследить и уничтожить.

Они пришли на хутор ночью, забрались на чердак. В сторону противника выходило чердачное окно, рядом было большое отверстие в крыше, пробитое снарядом. Их и облюбовали девушки Для наблюдения. С восходом солнца они принялись метр за метром обследовать поле, за которым в развалинах такого же дома таился враг. Поиск вели старательно, высматривая в прицел каждый бугорочек. Вот и разрушенное здание. Обследовали и его. Никаких признаков. Решили дать отдохнуть глазам, и затем снова прильнули к прицелам. Но вот между откинутых глыб перед стеной здания что-то блеснуло. Показалось? Ведь это не у здания, а впереди, на картофельном поле! Валентина спросила напарницу:

- Ты что-нибудь заметила?

- Нет!

- Смотри туда! - И Валентина указала примерный ориентир. Подруга начала всматриваться и наконец сказала, что там, кажется, блеснуло стекло.

Это был снайпер.

Стрелять с чердака неразумно, сразу обнаружишь свою позицию. Да и не было уверенности, что там таится один снайпер, а не пара. Валентина поручила подруге понаблюдать, а сама спустилась вниз и через окно выстрелила в подозрительное место. Каково было ее удивление, когда после выстрела из-за глыб выскочил гитлеровец и побежал. Наверное, его крепко задело пулей. Тут Валентина не стала медлить и послала вдогонку вторую пулю. С этого момента наши солдаты могли ходить по двору без опаски. Командир роты и солдаты горячо поблагодарили девчат за выручку.

Вскоре враг стал отступать. Началось его преследование. Очень изнуряли солдат ночные переходы по Литве. Днем бои, спать некогда, а ночью гитлеровцы отходят на новый рубеж. Задача- не дать им оторваться. Рота спешит за противником. Спать так хочется, что иные засыпали на ходу. Идет солдат и спит. Справа и слева товарищи, они не дают ему свернуть в сторону. Хуже тем, кто с боку, - заснет и упадет в кювет или на ограждающую поле колючую проволоку. Он крайний, его поддержать некому. Утром глянут на себя - и смех, и грех. Одежда в глине, лицо и руки в глубоких царапинах от колючек.

Хуже всего было девушкам. Ведь они и физически слабее, а вынуждены идти в одном строю с мужчинами. Кто смеется, а кто подойдет, поможет оттереть грязь с обмундирования, кровь с лица. На смех не обижались, он вроде разрядки, снимал напряжение.

Солдаты часто подшучивали над теми, кто здоров был спать. Увидят, что кто-то идет с закрытыми глазами, спит, при остановке выставят перед ним малую шанцевую лопатку. Тот наткнется, откроет глаза и начнет спросонья выяснять, что за стена перед ним.

Раздается хохот, и сон на какое-то время улетучивается. На привалах падали с ног и мгновенно засыпали. Потом приходилось поднимать каждого в отдельности. Некоторые отставали от своих.

Случилось такое и с Валентиной. На привале они с подругой легли чуть в сторонке от остальных, свернулись калачиком и заснули. Проснулись, хоть и темно еще, но видно, что вокруг спят солдаты. Значит, большой привал, можно вздремнуть как следует. Второй раз проснулись на рассвете. Поглядели - солдаты спят. Можно еще подремать. Но что-то заставило девчат всмотреться повнимательней. Оказывается, вокруг не солдаты были, а чурки двухметровые. Девчат как кипятком ошпарило. Вскочили и бросились догонять свой батальон.

Так в составе армии, от рубежа к рубежу, и прошагали девушки-снайперы до самого Кенигсберга. Не все дожили до Победы. Под Витебском потеряли Аню Рытову и Лизу Орлову. Выбыла с тяжелым ранением Галя Шарипова. В Восточной Пруссии под огнем самоходки погибла Маша Крестинина. При бомбежке убило Тосю Ефремову и ранило Аню Бубнову. Просто чудом уцелела Нина Можаева. В обороне под Витебском она полчаса держала на прицеле амбразуру вражеского дота, подкарауливая пулеметчика. От рези невтерпеж стало глазам. На минутку отвернулась, чтоб дать отдых глазам, и в этот момент пуля попала прямо в прицел, разбив его вдребезги.

Войска начали погрузку в эшелоны - армию перебрасывали в Монголию. Предстояла война с Японией. Из команды снайперов в полку остались лишь две девушки, Катя и Валя, остальных демобилизовали. Катю Попову направили в пошивочную мастерскую, а Валентину в полковую санроту. Вместе с солдатами выдержала она утомительные переходы по безводной монгольской степи, форсировала Большой Хинган.

На Маньчжурской равнине начались бои с японцами, появились раненые. Начальник санслужбы приказал Валентине сопровождать раненых в медсанбат. В кабину с шофером сел лейтенант, а в кузов поместили раненых и Валю. Среди молодых солдат находился пожилой, с перебитой ногой. Он все время просил: "Помоги, сестренка. У меня четверо малых детей ..."

Валентина, как умела, старалась облегчить его страдания, через окошечко в кабине поторапливала шофера, чтобы быстрее ехал. Выехали они в десять утра, а время подходило к четырем, медсанбата все нет. Шофер остановил машину и сказал: "Кончился бензин. Я пойду в медсанбат, может, пригоню другую машину или достану горючего".

Через час вслед за ним ушел лейтенант. Валя осталась с ранеными одна. К вечеру стало холодать. Неподалеку стояли суслоны со сжатым гаоляном. Она наносила его к машине, настелила прямо на земле и уложила раненых. Сама осталась сидеть в одной гимнастерке. Один из раненых отдал ей свой китель: мол, им в куче легче согреться. Мимо то и дело проезжали машины, но либо с грузом, либо не туда, куда ей надо. Уже в полночь показалась большая колонна машин. Валентина выскочила на дорогу, стала умолять, чтобы взяли ее раненых. Из одной машины вышел капитан, осмотрел трофейную "санитарку" и сказал, что бензин в ней есть, но она неисправна. Он распорядился погрузить всех раненых в свою машину, и в три ночи они приехали в медсанбат.

Валя попросила знакомую медсестру, чтобы первым обработали тяжелораненого солдата. Но время было потеряно. Он скончался ... Она считала себя чуть ли не виновницей его гибели. В сердцах бросилась разыскивать водителя, который бросил их в пути. Ей указали палатку. Там безмятежно спал шофер ...

В октябре 1945 г. Валентину демобилизовали, и она вернулась в родной Полевской. С ней приехал уволенный в запас по ранению майор Суренков, бывший заместитель командира полка, и их маленький сынишка. Бывшие солдаты переключились на мирную жизнь с ее заботами и тревогами.

Таков был боевой путь уральской девчонки и комсомолки Валентины Агеевны Зюзёвой-Суренковой. Встречи с однополчанами и фронтовыми подругами, разлетевшимися по всей стране, для нее всегда - праздник ...

В. Н. КЛИПЕЛЬ

ДАЛЕЕ