ПОЛЕВСКОЙ КРАЙ

У ИСТОКОВ ПОЛЕВСКОЙ "НАУКИ"

Еще во время первого своего пребывания на Урале в 1720 -1723 гг. В. Н. Татищев стал открывать на казенных заводах словесные и арифметические школы. Обучались в них дети мастеров, подмастерьев, подьячих (т. е. писарей), духовенства. Тем из них, которые достигали в изучении арифметики "тройного правила", даже платили казенное жалование. В 1721 г. Татищев также распорядился обучать при слободских церквах и крестьянских ребятишек.

Вторично вернувшись в Екатеринбург в 30-х гг. начальником казенных горных заводов Урала и Сибири, он продолжал развивать сеть школ. В этот период словесные и арифметические школы были открыты при Сысертском, Полевском и других заводах.

После отъезда Татищева строительство школ в регионе резко сократилось, а из намеченных им здесь школ была открыта только одна - словесная при Северском железоделательном заводе (1741 г.).

К сожалению, многие замыслы В. Н. Татищева так и остались неосуществленными. В 1735 г. он разработал положение, по которому частные заводовладельцы обязывались открывать школы при своих предприятиях для обучения детворы чтению, письму, арифметике, геометрии, знаменованию (т. е. рисованию) и платить налог на содержание школ - по пуду металла с каждой сотни пудов. Но из-за противодействия А. Демидова правительство отменило это уникальное положение.

По настоянию Татищева на подведомственных ему горных заводах проводились переписи детей школьного возраста. Все они, кроме больных, даже из семей крестьян и ссыльнопоселенцев, подлежали обязательному обучению в школах. В результате грамотность детей на всех заводах, где были школы, стала приближаться к стопроцентной!

Кто были первые ученики полевских и северских школ и что они изучали?

Из документов Государственного архива Свердловской области (Ф. 24: Уральское горное правление), а именно из двух

"Именных списков словесной и арифметической школ при Полевском медеплавильном заводе" за 1747 г., следует, что в первой обучалось 43 ребенка, а во второй - лишь 12. Причем первой ступенью в "науку" была словесная школа: детей, успешно окончивших ее, переводили в арифметическую школу.

Трудно сказать о продолжительности учебы в каждой из них. Даже сами "Именные списки" вносят в этот вопрос лишь неопределенность. Посудите сами. Семнадцатилетний Иван Никонов "вступил в словесную школу марта 1 -го дня 1738 году", а в арифметическую был переведен "октября 8 дня 1744 году". Тринадцатилетний сын литейщика Петр Григорьев "вступил в словесную школу июня 4 дня 1742 году", а в арифметическую был переведен "мая 22 дня 1746 году".

Насколько глубоки были знания учащихся и выпускников этих школ? Вновь обратимся к подлинным документам. Четырнадцатилетний сын отставного угольного мастера Ивана Чащина Андрей, проучившись в словесной школе с 1742 по 1746 г., "Псалтырь обучил, пишет прописи". Про остальных учеников в графе "Ныне в какой науке находятца" читаем: "Учил Часослов, заповеди". Лишь у некоторых дописано: "Учил букварь", "Пишет буквы".

Выходит, что 9 -14-летние мальчики (девочек нет ни в одном из списков) на протяжении всей своей учебы в словесной школе не только учились читать, но и постигали азы богословия.

Учащиеся Полевской арифметической школы на первом году обучения знакомились с "раздроблением чисел", со сложением простых долей, а в последующие годы учили "тройное правило арифметики".

Как явствует из "Именных списков", учащиеся обеих школ были детьми отставных солдат, заводских и рудничных мастеровых, сиротами.

По настоянию Татищева на казенных заводах Урала было введено профессиональное обучение учащихся школ. На предприятиях впервые появились должности учеников механики, геодезии, доменного, плотинного, пробирного и лесного дела, а также учеников новых для Урала специальностей - бухгалтера, аптекаря, фельдшера. Благодаря этому была успешно и в короткие сроки решена проблема подготовки квалифицированных кадров для уральской промышленности.

Основатели горной промышленности Урала В. Н. Татищев и В. И. де Геннин прекрасно понимали, что без местных, даже малограмотных, мелких служащих заводским конторам не обойтись. Но "писать прописи" и "учить Псалтырь" имели возможность очень немногие дети: как видно из архивных документов, они с малолетства привлекались к рудничным и заводским работам. Дети были хорошими помощниками и в семьях, поэтому родители с большой неохотой отпускали в школу даже редких счастливчиков.

Хотя нужда и заставляла мастеровых отправлять своих детей на казенные работы, они всячески старались делать это как можно позднее. Видимо, поэтому "... того же февраля 23-го и 24-го числа в Полевской заводской конторе Полевского завода плавильный мастер Коз[ь]ма Столов, кузнец Матвей Рыбников" и другие мастеровые показали, что школьные ученики Иван Костромин, Михайло Валов, Влас Кисарев, Андрей Юшков "за малолетством, до возрасту, ни в какие казенные заводские работы быть не годны Однако в Екатеринбурге с доношением полевчан не согласились, и 8 марта подканцелярист Мартин Старой выслал в Полевскую заводскую контору определение: "Не понятных словесной школы ... школьников для осмотру выслать ... в Канцелярию Главного заводов правления".

26 мая дети отбыли в Екатеринбург. Осмотрев их, представители администрации Канцелярии вынесли определение, что дети действительно "в школе не понятны", но как только будут годны к работе, обучить их ремеслу, "к какому кто способен будет". Однако не заставила ли их нужда встать у горновых мехов или на рудном дворе раньше времени?

Среди первых полевских школьников был и сын рудокопщика Гумешевского медного рудника, будущий выдающийся русский гидротехник XVIII в. Козьма Дмитриевич Фролов, которому посвящены многочисленные книги и научные статьи. О нем можно прочитать даже в Большой Советской Энциклопедии. Надо отметить, что в его личном деле в 1760 г. было записано: "Штайгер Козьма Фролов ... по-русски читать и писать [может] и арифметику в части знает".

А. Н. КОЖЕВНИКОВ