Светлана Лапшина
Встречи. К 100-летию Б.С. Рябинина
Советский педагог Василий Александрович Сухомлинский и писатель Б.С. Рябинин
Советский педагог Василий Александрович Сухомлинский в своей книге «Сердце отдаю детям» рассказывает о традиционном общешкольном празднике книги, проходившем в школе села Павлыш 31 августа, накануне начала учебных занятий, когда все дарили книги: дети – друг другу, родители – детям1. Если б мог, всем подарил бы Сухомлинский книгу Б.С. Рябинина «О любви к живому».
Нет, они не были лично представлены друг другу, не столкнулись случайно: Рябинин – на Урале, Сухомлинский – на Украине. Их, что называется, свела судьба - женщина.
На страницах журнала «Семья и школа» в 1967 году развернулась дискуссия между писателем Б.С. Рябининым и педагогом-психологом из г. Могилёва Е.К. Андреевой. Так заочно на страницах журнала они познакомились
«Женщина-семья-общество»2 – вот тема их публикаций. Статьи «сходятся в оценке трудностей, которые испытывают многие женщины. Но авторы решительно расходятся в том, как исправить положение»3, – указывается в колонке редактора.
Елена Кондратьевна приводит статистические данные, «показывающие, что на общественную деятельность, чтение и отдых у женщин – в два раза меньше времени, чем у мужчин, на сон – меньше времени, а на спорт у замужних женщин времени нет вовсе». Она считает, что в семье обязанности должны распределяться одинаково. И женщина должна работать.
Борис Степанович приводит мнение своей знакомой, которое он разделяет: «Мне нужна моя работа, чтобы иметь выход в мир. Но пока я не поставила на ноги своих ребят, я, прежде всего, - мать».
В 1969 году в Свердловск Андреева пришлёт первое письмо: «Глубокоуважаемый Борис Семёнович (не Степанович почему-то). Пишу вам по неожиданному поводу – мне очень-очень нужна Ваша книга «О любви к живому». Может быть, у Вас есть какой-то «Н.З» и Вы сможете пожертвовать один экземпляр на пользу общему делу.
Адреса Вашего я не знаю, но, надеюсь, в Свердловске Вас знают (во всяком случае, найдут) и моё письмо не окажется письмом «На деревню дедушке». У меня лично Ваша книга есть. Когда она появилась у нас, я купила несколько экземпляров и разослала тем, кому они нужны (поэтому не могу забрать обратно).
Обо мне Вы знаете – я тот самый психолог – Е. Андреева, – с которой в январском номере журнала… вы оказались «идейными врагами»4…
В июне этого года я посетила Павлышскую среднюю школу, руководимую уже более 20 лет академиком Василием Александровичем Сухомлинским.
Его знают педагоги Союза (у него более 20 книг и множество статей). Но Вы не педагог и можете не знать, как он не знает Вас.
На лето я отослала ему Вашу книгу… Вот для него я и прошу книгу. Это чудесный человек… Объединившись с ним, Вы могли бы многого добиться»5…
Очевидно, ответ Бориса Степановича Андреева увезла Сухомлинскому, и Василий Александрович прислал бандероль Рябинину со своей книгой «Сердце отдаю детям» и письмо: «Меня восхищает Ваша книга «О любви к живому»6.
Писала Елена Кондратьевна в 1969 году в Свердловск часто, по 6-12 страниц в конверте. Делилась своими мыслями о вредном влиянии на детей телевидения, о необходимости введения в школах уроков природоведения. Просила уральцев подключиться к просьбе в редакцию печатать труды Сухомлинского и на русском языке7…
Рябинин вспоминал: «О любви к живому», разумеется, я послал. Туда же, в село Павлыш, отправился «Нигер». В ответ пришло: «Ваши «собачьи книги» – просто прелесть. Это же самые человечные книги. Вспоминаю слова Чехова: «Хорошему человеку стыдно даже перед собакой. Да по тому, как человек относится к собаке и другим нашим «младшим братьям», можно сделать безошибочный вывод о том, какой человек…
Вашу книгу читает вся школа. Книга переходит из класса в класс. Дети плачут. Дай бог, чтобы каждый в детстве заплакал такими слезами. Да, нравственный облик человека в огромной мере зависит от того, что приносят ему слёзы и что приносит смех в годы детства. Пусть будут слёзы сострадания, но не жадности и зависти! Недели через две Вы получите письмо от юных читателей наших об этой чудесной книге. Я сам, читая эту книгу, чувствовал, как боль сжимает сердце. Желаю Вам добра и счастья».
Следом пришло послание от группы ребят, учеников Павлышской школы. Они писали, что «книга дуже им сподобилась, читали с великим интересом и захопленнями», и приглашали приехать к ним, в село Павлыш…
В очередном послании Елена Кондратьевна сообщила: «Вашу книгу «О любви к живому» я оставила Василию Александровичу. Он в 5-7 классах сократил на пять уроков курс биологии (за счёт морских животных), и эти 5 уроков посвящены работе с Вашей книгой»8.
Андреева почти в каждом письме сообщала об ухудшавшемся здоровье Сухомлинского. Борис Степанович в Павлышскую школу так и не собрался. А в сентябре 1970 года Василия Александровича не стало.
Как долго ещё продолжалась переписка Рябинина и Андреевой, пока неизвестно. Но имя Бориса Степановича помнят и память о нём берегут в Павлышской школе.
Сразу после смерти В.А. Сухомлинского по инициативе учителей, учащихся, семьи в школе был организован мемориальный уголок, позднее переросший в музей. Часть домашней библиотеки, личные вещи Василия Александровича, фото, все изданные труды педагога, рукописи, кинохроники и фильмы передала жена Сухомлинского Анна Ивановна. (Она ушла из жизни накануне 85-летия со дня рождения мужа, в 2003 г., похоронена в Павлыше, хотя последнее время жила у дочери в Киеве.)
С 1975 года музей стал Государственным педагогически-мемориальным. Расположен он в помещении школы (3 зала – педагогическая часть и мемориальная: служебный кабинет, квартира семьи Сухомлинских, личная библиотека. Общая экспозиционная площадь – 230 м2). Посетители и гости - со всех уголков страны. Особенно частые – из России и Китая.9
Заведует музеем милейшая женщина Зоя Юрьевна Ткаченко. Она сообщила, что В.А. Сухомлинский после ранения в 1942 году лечился в госпитале Удмуртии – в Ижевске. А потом работал директором школы в посёлке Ува (Это совсем рядом с Пермским краем! - С.Л.).
В библиотеке Павлышской школы и сегодня имеются книги Б.С. Рябинина: «Две книжки в одной покрышке» (Свердловск, 1968. 102 с.); «О любви к живому» (М.: Просвещение, 1966. 539 с.); «Нигер» (М.: Малыш, 1968. 80 с.)10.
Дочь Василия Александровича - Ольга Васильевна Сухомлинская – доктор педагогических наук, профессор, академик АПН Украины, заслуженный деятель науки и техники Украины, почётный профессор Пекинского педагогического университета (КНР) – неутомимый исследователь и популяризатор наследия своего отца. Она любезно предоставила нам копии писем Б.С. Рябинина Сухомлинскому11 (см. приложение).
ПРИЛОЖЕНИЕ
1 письмо.
Дорогой Василий Александрович!
Меня очень тронула высокая оценка, данная Вами моей книге «О любви к живому», а также весь тёплый тон Вашего письма, добрые слова обо мне, и особенно – присылка Вашей книги.
Очень хочу теперь встретиться с Вами, но вряд ли Вы соберётесь ко мне на Урал; следовательно – надо мне ехать на Украину. Правда, есть ещё один вариант: есть намерение ближайшей зимой провести в Москве писательскую конференцию с привлечением общественности к проблеме «человек – природа - нравственность». Конференция предполагается (пока) российская, но мы пошлём Вам приглашение (я – в комиссии и инициатор созыва конференции), и, надеюсь, Вы примете его и сможете выбраться в столицу. Однако, не зависимо от того, я хочу побывать у Вас в Павлыше, а так как ездить я горазд (пока не устаю), то не исключено, что будущим летом нагряну к Вам – разумеется, если Вы захотите меня видеть…
Е.К. Андреева печётся о природоведении в школе и убеждена, что вдвоём мы кое-что смогли бы сделать (вдвоём – это она имеет в виду Вас и меня). Не знаю, не уверен, но попытаться надо. Кроме того, мне хотелось бы обсудить с Вами такой вопрос: Вы – член-корреспондент Академии пед. Наук, а пока что академия никак не интересуется теми проблемами, которые волнуют меня и, как я вижу, Вас. Я говорю о проблеме человек и животное. Сейчас, честно говоря, я жалею, что не причислен к лику педагогов-академиков (из писателей с этим званием двое – Михалков и Кассиль, когда они его получили, никто не знает). Как писателю, мне это, в общем-то, совершенно не нужно, а вот для пробивания дел, постановки вопиющих проблем в стенах этого высокого учреждения (и не только там), пожалуй, иногда титул и не помешал бы. Меня удивляет безразличие Академии к этим вопросам, хотя, когда шёл разговор с А.И. Маркушевичем (тогда ещё заместителем министра просвещения), он обнаружил полное понимание (и, кстати говоря, книга «О любви к живому» родилась при его поддержке и внимании, правда, сперва замышлялась брошюра; такая большая книжка написалась неожиданно для автора).
Очень и очень хотел бы немедленно удовлетворить Ваше желание (это совпадает и с моим желанием) – подарить Вам эту книгу, как Вы подарили мне свою, но, увы, тысячу раз увы, в настоящий момент лишён возможности сделать. Нет её. Идёт разговор о переиздании. Союз писателей РСФСР даже послал официальный запрос Комитету по печати, ходатайствуя об ускоренном переиздании массовым тиражом, однако Комитет, как и Академию педнаук, тоже не очень волнует эта проблема, а следственно, и книга. Вот так, милый Василий Александрович. Всё это в общем-то не очень весело.
Я уже устал писать статьи на эти темы. Но нынешний свой застольный сезон (после долгих разъездов по стране и загранице) начал опять с целого букета статей (закончил только что сразу подряд три и сегодня, видимо, примусь за четвёртую). Но тяжкие думы, а порой и неудовлетворённость (плюс, очевидно, усталость, давнее перенапряжение сил) временами гнетут меня и тогда не находишь себе места. Спасение одно – работа, а это опять усталость и перенапряжение… Вот так и идут мои дни. Завидую Вам: Вы-то хоть всё время на природе и с детьми, самым славным народом. Что-то письмо у меня выходит не очень весёлым. Плохо. А я ведь всегда слыл упорным уральцем, да таков и есть на самом деле. Но вот подкатывает 60 лет – и думаешь, думаешь, думаешь Словом, очень хочется повидаться с Вами и, может быть, встряхнуться, освежиться душой. На Украине у меня много друзей – в Киеве, в Житомире, в Кобеляках, во Львове, в Симферополе, Ялте… Кстати, в Житомире при школе № 30 уже много лет работает пионерский клуб «Охрана природы», работает хорошо. Милые ребята, вкладывающая душу руководительница Оксана Георгиевна Мокрицкая (дом. Адрес Крошенская, 5). Я у них был позапрошлым летом (Чета Образцовых и я – шефы этого клуба). Вы о них что-нибудь знаете? Если нет, поинтересуйтесь.
Книгу Вашу я прочитал, как говорится, в тот же час. Многое в ней перекликается с моими мыслями и воззрениями, вижу, что Вы действительно отдаёте сердце детям, это не слова. Но пока плохо у нас с воспитанием, не знаю, что сделалось с людьми: напрочь позабыли даже те истины, о которых в прошлом и писать-то не требовалось, всасывалось с молоком матери. Детская преступность растёт, как мы ни пытаемся маскировать это. Массовое отсутствие воспитания – бедствие для народа, говорил Песталоцци. Вероятно, отсюда всё.
Пока нет книги «О любви к живому», примите от меня «в залог» другие – шлю Вам лично и Вашей школе. Пусть они будут представительствовать меня в Павлыше, в счёт нашей будущеё большой дружбы (иначе, думаю, не должно быть).
Сердечно Ваш Б. Рябинин.
19/IX-1969
г. Свердловск
2 письмо
Дорогой Василий Александрович!
Уже довольно порядочно времени тому назад я послал Вам изрядную пачку с книгами и письмо. Естественно, не получая от Вас ничего, беспокоюсь: получили ли?
Е.К. Андреева, побывавшая у Вас недавно, сообщила мне, что Вы, сократив курс биологии за счёт морских животных на несколько уроков, ввели на уроках мою книгу «О любви к живому». Как это? Мне, как Вы сами понимаете, было бы очень интересно знать об этом поподробнее. Я уж не говорю, что для меня такое внимание к книге – предмет особой гордости (писатель может только мечтать об этом!).
Правление Союза писателей РСФСР написало большое письмо в комитет по печати СССР и министерство просвещения РСФСР с просьбой о скорейшем переиздании «О любви к живому» большим тиражом, да там, кажется, увы, не очень спешат, хотя Министерство ответило, что переиздать книгу в 1971 году имеет в виду изд-во «Просвещение». Надо их подталкивать. Меня читатели просто одолевают – просят книгу.
Присланная Вами мне Ваша книга «Отдаю сердце детям» ходит по рукам – читают педагоги, журналисты. Областная газета «Уральский рабочий» хочет опубликовать куски из книги. Когда появится, я Вам пришлю.
Пишите на досуге (хотя его, наверняка, нет). Сердечный привет Б.Рябинин.
1/XI-1969
г. Свердловск.
3 письмо
Дорогой Василий Александрович!
Очень обидно, что письмо Ваше и детей – потерялось. Очень, очень жаль! Сегодня пойду на почту объясняться, но письма это не вернёт.
Письмо в «Радянску школу» отправлю сегодня же (копию прилагаю). Будет крайне обидно, если русский читатель не получит второй части Вашей книги.
Куда писать насчёт переиздания «О любви к живому»? Желательно послать в три адреса:
1. Москва, набережная Мориса Тореза, 30, правление Союза писателей РСФСР, Леониду Сергеевичу Соболеву.
2. Министерство просвещения РСФСР.
3. Москва, 3-й проезд Марьиной Рощи, 41, издательство «Просвещение».
«Просвещение», вроде бы планирует переиздание книги, но не очень спешит. Может быть, Ваше письмо их подтолкнёт.
Е.К. Андреева пишет мне, что Вы болеете. Не расхварывайтесь, пожалуйста. Не к чему. (Сам я, правда, последнее время тоже чувствую себя как-то кисло, понизилась работоспособность, а писать надо – горы!)
Некоторые Ваши высказывания использовал в статье, которая будет напечатана в журнале «Детская литература», либо в третьем, либо в пятом номере будущего года.
Сердечный привет! Ваш Б. Рябинин.
17 XI-1969
г. Свердловск
4 письмо
(рукописный лист, очевидно, вкладыш в посылку)
Дорогой Василий Александрович!
Хочется, чтобы Ваши ребята знали мои собачьи книги – главное моё достижение в жизни.
Изъял в одном месте 2 своих книжки, выдрал листы с дарственными надписями и теперь шлю Вам. У Вас они будут служить лучше.
Ваш Б. Рябинин.
22/XI- 69
P.S. До сих пор расстраиваюсь, что пропало письмо детей (не говоря о Вашем).
5 письмо
Дорогой Василий Александрович!
Очень тронула меня Ваша забота о моём здоровье, а более того – то, что Вы при своей занятости ещё умудряетесь помнить о других. Нет, я жив и более или менее здоров (практически здоров, как говорят врачи). Просто я хуже Вас и пишу друзьям лишь тогда, когда возникает прямая надобность. Получил я и письма ребят Вашей школы, а ответить не удосужился – уж больно задолжал журналам и издательствам, зима проходит, а гора, кажется, не уменьшилась, хоть сижу не разгибаясь, мелочи сделал, а к крупному (книгам) даже не приступал. Вы уж, пожалуйста, скажите что-нибудь ребятам от меня и за меня. Скажите, что я о них помню, а когда увидимся (надеюсь, что это будет), то постараюсь отплатить за всё, в долгу не останусь.
Давно хотел написать Вам две вещи.
Первое. У меня лежит целая гора журналов «Урал» и «Уральский следопыт». Книги меня уже выживают из дому. А что, если я кое-что пришлю вам, школе? а? Пусть это будет лишней ниточкой, связывающей Урал с Украиной. Для ребят, мне кажется, будет прямой интерес, особенно «Следопыт». Журнал такого направления единственный в стране. Послать?
Второе. Чешется язык поговорить с Вами о нашей общей знакомой Елене Кондратьевне Андреевой. Я очень благодарен ей за то, что она свела меня с Вами, познакомила нас. Однако есть один пункт у неё,- точнее сказать, «пунктик»,- который временами вызывает у меня раздражение и досаду. Не знаю, известно ли Вам, что моё знакомство с Е.К. состоялось на страницах журнала «Семья и школа», где мы были оппонентами во взглядах на некоторые аспекты женского вопроса. Она меня упорно обвиняет в патриархате, в устарелости взглядов на проблему «мужчина - женщина». Однажды я написал ей огромное письмо (22 страницы на машинке), пытаясь втолковать ей свои воззрения и прося больше не возвращаться к этому вопросу (тем более, что спор совершенно бесполезный.) Нет, она меня долбила буквально в каждом письме! Да ещё как! Смех и горе. (Теперь, кажется, рассердилась и перестала писать вообще; правда, я был с нею не слишком любезен.) Она часто ссылалась на Вас: что-де вот В.А. разделяет мои убеждения, а Вы (то есть я) отсталый пережиток и вообще серость, заедаете женину жизнь. Именно поэтому мне и захотелось перемолвиться с Вами.
Пытаясь перевоспитать меня, она в своих аргументах дошла, по-моему, до столбов геркулесовых. Так, она уверяет, что женщина ничуть не уступит (не должна) мужчине в физическом развитии, сиречь силе (вплоть до равенства в боксе и других чисто мужских видах спорта). Она считает, что предложить женщине стул или уступить место в трамвае, равно как и подать пальто – унизить женщину, подчеркнуть её слабость. Она доказывает мне, что женщина не меньше одарена, чем мужчина (как будто кто-то оспаривает!). Она договаривается, на мой взгляд, до вещей скандальных, вроде того, что Марксу было легко, когда он писал, а вот Жени было невыразимо тяжело, ибо на её руках умирали дети, и она вела хозяйство, а не он, не Карл. Ну, а страдания отца, когда у него умирает любимое дитя, это не в счёт? А гениальность Марксова, выходит, ничего не стоит и не накладывает на человека определённую, пусть благодарную, но непомерно тяжёлую обязанность? Чушь невероятная! Сравнивать это, по-моему, также нелепо и бесцельно (и неприлично!), как, скажем, задаваться вопросом: кто лучше – блондинка или брюнетка? Или – мужчина или женщина (что, кстати говоря, и делает Е.К.). Заботу о женщине она признаёт лишь постольку (и только тогда), поскольку та производит на свет детей. В одном из последних писем она восхищалась каким-то физруком, который заставляет девушек тренироваться по программе юношей и уже добился результатов… А по-моему, это чудовищно, за такие с позволения сказать эксперименты надо снимать с работы и отстранять от преподавания. Где ж физиология? Где забота о будущей матери? Значит, вместо нравственного воспитания – вульгарное физическое уравнение? Я тащу пять пудов – и ты тащи столько же! Значит, вместо того, чтобы сызмала парнишка приучался беречь девочку – будущую продолжательницу жизни и объект его любви, пусть он её дубасит? Чушь какая-то!!! Равенство, насколько я способен понимать это, не означает одинаковости. Тем не менее, уважаемая Елена Кондратьевна всё время сворачивает в эту сторону. А ведь она преподаёт в педагогическом институте, стало быть, свои воззрения передаёт молодым. А это уже страшно.
(Была, кстати, любопытная статья в «Литгазете» о ранней закалке, перегрузке детского организма и к чему это ведёт, «Никитинский эксперимент» или что-то вроде этого. Как Вы к ней относитесь? В какой-то мере это тоже ответ Андреевой.)
Женщину спасают в первую очередь, когда гибнет корабль. Женщина – это жизнь. Женщина – с её слабостями и силой – чудо, сотворённое природой. Андреева хочет это чудо привести к единому знаменателю, принизить (она думает, что поднимает), нивелировать, поставив на одну доску с мужчиной. Я рассказывал о нашей полемике знакомым умным женщинам: журналисткам, редакторам, педагогам, врачам; реакция у всех, прямо скажем, не лестная для Е.К. «Рехнулась!» Другие выражаются ещё категоричнее: «Дура!» Не хочу думать, что она дура (надеюсь, это между нами), но что она рехнулась малость – это факт.
Очевидно, Вы для неё большой авторитет, чем я, поскольку она всё время призывает Вас в помощники. Растолкуйте ей при случае, что так нельзя, что она только опорочивает идею равноправия и великого содружества мужчины и женщины. Обижать мне её очень не хотелось бы, тем более, что в отношении к живому мы оказались союзниками, и тем не менее…истина дороже!
Кстати, о живом. В первом номере «Работницы» есть моя статья. Из редакции сообщают: что поднялось! Звонили из института вирусологии: мы, говорят, открыли на севере у собак зловредный вирус, а вы – за собак?! Ну, что ты будешь делать? Ну, открыли, ну и что? Будем теперь истреблять собак? Когда переведутся кретины на свете (да ещё с учёными званиями)? Если найдётся свободная минутка, напишите хоть Вы Вавилиной, наставьте на ум. А то там женская редакция, растерялись (не в укор милым женщинам будет сказано! Андреева опять усмотрела бы желание опорочить женщину!) Я им писал, да этого мало. Я же автор…
Ну, вот я и накатал Вам большущее письмо, теперь майтесь, читайте. Да ещё ответ придётся писать……Вдруг обнаружил в своих бумагах запись:
В деревне. Соседки. У одной характер значительно приятнее. Добрее, приветливее, но раздражительна. Колхозницы говорят:
- А почему бы ей не быть хорошею? Ей хорошо, она с мужем жила. А эта (про другую) ещё в сорок втором получила на мужа похоронную...
Вот Вам и ответ на наш вопрос. Мужчина этот мужчина, женщина всегда женщина…
Интересно мне было бы знать, как идёт у Вас природоведение в школе, а также новый предмет – «Любовь к живому». Как добиться, чтобы они заняли твёрдое место в школьных программах?
Ну, всё! Пишите. Ещё раз – спасибо за письмо. Ох, когда-то бы сесть нам рядком, да поговорить – обо всём, обо всём.
Ваш Б. Рябинин
24/II-1970.
6 письмо
Дорогой Василий Александрович!
Недавно вернулся из Москвы, с Юбилейного пленума Всероссийского общества охраны природы (юбилейного – 10-го по счёту и посвящённого 100-летию В.И. Ленина). До отъезда написать Вам не успел – пишу теперь.
Вы не представляете, какую тяжесть сняли с моей души своим письмом, в котором ответили на мои вопросы касательно Е.К. Андреевой. Выходит, мы и тут мыслим одинаково! А то ведь я написал Вам о ней, а потом всё время мучался мыслью: а вдруг я переборщил! Вы человек более мягкого склада, я – более резкий, крутой, сто ли, иногда трахну-брякну, а потом ругаю себя, да уже поздно. Борюсь с этой своей чертой, но бес толку. И вот, право, я просто счастлив – полное совпадение взглядов и в этом вопросе (если только это можно назвать «вопросом»). Ах ты, господи, но как втолковать это Е.К.! Удручает меня то, что она свои воззрения прививает молодёжи, девушкам. Какие после этого из них получатся жёны, матери?
«Урал» и «»Уральский следопыт» вышлю Вам в ближайшее время. Только сразу хочу предупредить: без тех номеров, где напечатано что-то моё (я в этих журналах печатаюсь довольно часто). Ну, я думаю, Ваши ребята как-нибудь это переживут…
Настроение у меня, как говорится, не весьма. Удручает положение дел с природой, животным миром. Опять пошли пачками письма насчёт всяких бесчинств с собаками, кошками… конца не видно! Как всё это изменить? Или труд наш бесполезен, безнадёжен? Удручает и то, что совершенно не убывает гора работы. Задолжал всем издательствам, всем редакциям, сижу за столом, как каторжник, прикованный намертво к тачке, а работы кажется не меньше, а больше и больше… Никак не приработаешь её всю! («Смешное желание!»-скажете Вы. Знаю, что смешное, и тем не менее…Человеку свойственны неосуществимые желания!) Пишется всегда медленнее, чем рождаются замыслы в голове. (Хотя кто-то из французов говорил, рассуждая по поводу своей новой книги, которую ему предстояло написать: «У меня уже всё готово, я вижу её перед собой. Осталось только списать её…» Вот это «списать»-то самое канительное!)
Ну, ладно, не буду портить Вам настроение, хотя Вы уже тоже написали мне, что опасаетесь за судьбу жизни на нашей планете. А Леонид Максимович Леонов, когда мы беседовали с ним в последний раз, знаете, как выразился: «Я уже начинаю приходить к выводу, что человечество сделало свою игру…» Человечество сделало свою игру… Это же страшно! И самое страшное, что положение дел с природой, факты подтверждают это!
Ну, ещё раз – хватит, хватит…
Сейчас пишу сценарий фильма, который будет носить то же название, что и моя книга: «О любви к живому». Хотелось бы хоть немножко показать в фильме Вашу работу, дать Вам слово. Но пока ещё не всё ясно. А было бы здорово! Всего Вам доброго. Пишите. Всегда радуюсь Вашим письмам. Сердечно, Б. Рябинин12.
21/IV-1970
Над бюстом Сухомлинского в музее Павлышской школы написано по-украински «Сердце отдаю детям». Под этими словами мог бы, наверное, подписаться и Борис Степанович Рябинин13
«Добро в твоём сердце» - так называется одна из его книг. А ключевое слово в обеих фразах – сердце! Большое, человеческое, неравнодушное…
Источники:
1. Сухомлинский В.А. Сердце отдаю детям. – М: Просвещение, 1966
2. Андреева Е. Против патриархальных нравов // Семья и школа. – 1967. – №1. – С.6-9.
3. Женщина-семья-общество // Семья и школа. – 1967. – №1. – С.6.
4. Рябинин Б. Если у женщины дети… // Семья и школа. – 1967. – №1. – С.7.
5. Андреева Е.К. Письма Б. Рябинину. – Могилёв-Свердловск, 1969.
6. Рябинин Б. Ушедшее – живущее. Книга воспоминаний. – М.: Советский писатель, 1985. – С. 257.
7. Там же. – С.259.
8. Андреева Е.К. Письмо Б. Рябинину. – Могилёв-Свердловск, 1969.
9. Ткаченко З.Ю. Директора музея им. В.А. Сухомлинского. – Письмо: С.Т. Лапшиной.- Павлыш-Кунгур, 19.03.2007, 2009, 2010, 2011
10. Балабуха В.И. (Хранитель фондов) Письмо: С.Т. Лапшиной. – Павлыш-Кунгур, 2007.
11. Сухомлинская О.В. Автограф. Письмо С.Т. Лапшиной.- Киев – Кунгур, 2010.
12. Рябинин Б.С. Автограф. Письма В.А. Сухомлинскому.- Свердловск – Павлыш, 1969.
13. Ковшова К., Лапшина С.Т. Писатель Б.С. Рябинин и педагог В.А. Сухомлинский / Грибушинские чтения-2011. Любительское и школьное краеведение/ Тезисы докладов и сообщений Международной научно-практической конференции (Кунгур, 19-23 апреля), Кунгур, 2011.- С. 153
