Аркаим >

ОСТРОВ АРКАИМ

Об Аркаиме — историко-культурном и ландшафтном заповеднике на юге Челябинской области — написано немало.  Однако предмет сей сколь значителен, столь и неоднозначен, и посему рискую предложить читателям эти заметки — плод моих сугубо индивидуальных и не вполне научных размышлений, вызванных недавней поездкой.

Не собираюсь пересказывать путеводители — что не на слуху, есть в Интернете. Поэтому сразу.

Во-первых, почему остров? Поначалу — от прочитанного о «Стране городов», совокупности памятников синташтинской культуры, одним из которых является городище, названное нашими современниками Аркаимом. В ту пору (XVIII —XVI века до н. э.), в отличие от нынешней, Земля была необъятной, расстояния огромными, связь за пределами прямой видимости — несопоставимая с тем, что мы подразумеваем сегодня под понятием «связь». И действительно, поселения, разбросанные на расстоянии десятков и сотен километров друг от друга в среде, далеко не всегда покорной человеку и дружественной ему,  — как острова в океане.

Еще один смысл: Аркаим — это инородное вкрапление, островок иной эпохи, иной культуры, иного образа жизни, поднявшийся из волн моря повседневности и обыденности.

Посещение раскопок на месте протогорода бронзового века не на каждого производит сильное впечатление. Смотреть там действительно особо не на что — не то, что, скажем, на руинах древнегреческих или римских построек, где надо совсем немного фантазии, чтобы поднять мысленным взором повалившиеся колонны, поправить капители, залатать виртуальным мрамором бреши портиков. Здесь иначе. Надо изрядно напрячься, чтобы поверить словам экскурсовода, что вот это черное круглое пятно на глиняном полу — след одного из столбов, некогда державших крышу, что эти поросшие клевером круги — не что иное, как колодцы, из которых местные жители черпали воду, в которых хранили скоропортящиеся продукты, что выгоревшая трава по гребням земляных валов обозначает абрис бывших засыпных стен, геометрически безупречно расчертивших южно-уральский город второго тысячелетия до рождества Христова. Увы, деревянные постройки, тем более умышленно сожженные самими зодчими, оставляют отпечатки, красноречивые только с учеными.

Но когда проникнешься, озноб пробирает. Подумать только: пресловутые Рим и Афины — это где-то на полпути от Аркаима до наших дней, пацанский возраст! И ведь не стойбище дикарей — цивилизация. Наши древние земляки знали цветную металлургию (мышьяковистая бронза), огородничество, изготовляли колесницы, наносили оригинальные узоры на керамику. Ну а строгая и рациональная планировка «поселка таунхаусов» на 2 — 2,5 тысячи жителей с двумя концентрическими кольцами укреплений, типовыми «квартирами» единого жилого комплекса, площадью для собраний, системой стоков и т. д., пожалуй, потянет на дипломную работу в УрГАХА.

Плюс природа. Вернее, Природа — с заглавной буквы. Степная долина, в центре которой сорок веков назад поселились люди, представляет собой естественную линзу, аккумулирующую солнечные лучи: здесь всегда чуть теплее, чем окрест. Потрясающий факт: на сорока квадратных километрах водятся 15 тысяч видов бабочек, пять из которых — ранее не известные энтомологам. Примечательна и текущая здесь речка: с виду не крупнее Патрушихи, но глубиной 6-8, а местами 14 метров — тектонический разлом.

Ну и главное — какая-то особая энергетика. Ведь и наши православные предки не ставили храмы, где придется, находили поистине благодатные точки. Вспоминаю Верхотуре, в  котором мне довелось побывать до подпортившей тамошнюю ауру юбилейной истерии, — там, задрав голову, с изумлением чувствуешь, что Всевышний смотрит тебе прямо в глаза. Древние же люди вообще доверяли своим ощущениям куда больше, чем расчетам — они были частью Природы, во многом зависели от благорасположения богов, и без одобрения оных, доведенного до сведения жрецов и старейшин, выбор площадки будущего поселения был просто невозможен.

Ощущение божественного выбора не оставляет все время, пока там находишься. На это работает все — от дурманящих запахов степного разнотравья до параболической выверенности силуэта примыкающей к долине Лысой горы. Помнится, герои кассилевской «Швамбрании» отмечали на карте вымышленной страны «место, где земля закругляется». Побывав в Аркаиме, я понял, где на самом деле находится это место.

И вновь островная тема. Ни свет электрических фонарей на площадке турлагеря, ни эпизодические трели мобильников не способны разрушить сладкой иллюзии, что весь привычный мир с ежедневными профессиональными и бытовыми проблемами отделен от тебя бесконечностью времени и пространства.

И все же полностью отрешиться от суетного, погрузиться в историю и в собственный внутренний мир, слиться с Природой здесь не удастся. Помешает толпа, которая всегда остается толпой — вне зависимости от мотивов, ее породивших, — горланящей, бесцеремонной, не желающей замечать ничего, что не согласуется с логикой ее коллективного драйва.

Неужто речь о любителях древностей? — подумает неискушенный читатель. И будет неправ, ибо таковых любителей в Аркаиме сравнительно немного. Основную массу туристов, прибывающих сюда полными пароходами, то бишь автобусами, а также личным транспортом (три четверти номеров — екатеринбургские) составляют разного рода новые язычники, огнепоклонники, эзотерики, миротворцы и прочая, и прочая, и прочая. А вместе с ними или во главе — многочисленные доморощенные гуру, оптовые и розничные торговцы чудесами, ясновидящие, экстрасенсы…

Началось это, говорят, с Тамары Глоба, обнаружившей в Аркаиме некий «центр силы», потом появились теории об ариях и Заратустре, якобы здесь похороненном, и, как говорится, понеслось. Трудно представить туристов, которые, приехав в Афины, игнорируют Парфенон, зато истово медитируют у подножья Акрополя. Здесь же это в порядке вещей. На экскурсии к городищу и по прочим маршрутам эта публика ходит нечасто, у нее есть дела поважнее: выкладывать каменные спирали на вершинах сопок, переименовывать оные на свой лад (Лысую гору в Шаман, Грачиную сопку — в гору Любви), обвязывать тысячами лоскутков каждый булыжник и каждую веточку, разгонять хороводами облака, выправлять земную ось — да мало ли еще полезного, ради чего стоит ехать за тридевять земель!

Сотрудники заповедника пытались со всем этим бороться, но быстро осознали тщетность своих усилий и теперь уповают только на мирное сосуществование, стараясь не показывать, насколько они оскорблены такой инверсией сути предмета.

Возможно, я слишком резок. Сам ведь говорю об энергетической исключительности этого места, другим же, склонным к подобному, но облеченному в некую обрядность и коллегиальность восприятию, отказываю, получается, в праве на самобытность.

Да нет же! По отдельности это, как правило, вполне симпатичные люди, которые, например, прекрасно исполняют у костра туристские песни. Да и в верованиях их, как мне кажется, куда меньше лицемерия и фальши, чем в официальном православии и других распространенных религиях. Словом, пусть себе. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему.

Однако в целом прибившееся к берегам Аркаима эзотерическое воинство — это девятый вал, который уже почти накрыл остров, это мощный генератор помех, которые искажают и глушат глас Природы.

Боюсь, сосуществования не получится. Съедят-с. Затопчут, завалят лоскутками и туалетной бумагой. Вы верите, что интерес широких народных масс к науке окажется сильнее тяги к таинственному, иррациональному, тем более подогреваемой хорошо налаженным бизнесом? Я — не очень.

*   *   *

На трамвайной остановке у моего дома — рекламный плакатик. Турагентство зазывает желающих по сходной цене посетить Аркаим — скопище эзотерических диковинок. О городище, о заповеднике, о музейном комплексе — ни слова. Наверное, время такое.

Юрий ГЛАЗКОВ
«Уральский рабочий», 01.08.2009 г.