ЛОВЕЦ НЕБЕСНЫХ ТЕЛ
Деревенский пастух открыл именную космическую плиту
Что с неба упало…
- Гипотезы Мак-Кри или, скажем, Койцера меня совершенно не привлекают. Вот они все изложены тут, в разделе «Краткий обзор основных проблем небесной механики», - Геннадий Александрович протягивает мне солидную монографию.
«Пьер Симон Лаплас», - читаю на обложке. По заметной потертости корешка заключаю, что сей научный фолиант штудирован моим собеседником неоднократно.
- Я выбрал для себя теорию Шмидта, Отто Юльевича. Он считает, что планеты образовались подобно тому, как снежинки образуют снежный комок. Но, - Геннадий Александрович предостерегающе поднимает палец, - это не гарантия истины, это тоже надо проверять.
Кое-какие доказательства бывший пастухи бывший сельский кочегар Геннадий Плюхин уже добыл. Вернее, они сами прилетели из космоса в его огород, где и были собраны с великим тщанием и понятным восторгом. В неземном происхождении «камней» Геннадий Александрович почти не сомневается. Но, как всякий истинный исследователь, допускает возможность ошибки.
Эксперт из меня, конечно, никакой. Но, глядя, с каким трепетом Плюхин распеленывает из фольги свои «метеориты», бережно упакованные в коробку из-под чая, начинаю ощущать космический холодок в груди. А ну как в самом деле это привет из Вселенной?
- Вот видите, на этом камне несколько углублений, - водит лупой по темному увесистому булыжничку Геннадий Александрович. – Ни один инструмент не даст такой ровной поверхности. Ее мог отшлифовать только воздух, когда метеорит летел к Земле!
- Опять за свое взялся! – вернул нас на землю сердитый женский голос в прихожей. – Мало ему, что сам сдвинулся на этих камнях, еще и другим голову морочит!
Нина Константиновна, в сердцах хлопнув дверью, опять ушла в огород, где с утра воевала с колорадским жуком, жадно объедавшим картошку.
- Ничего, это она так, для порядка, - успокоил Геннадий Александрович, нисколько не обескураженный выговором жены. – Ругает-ругает, а сама нет-нет да принесет какой-нибудь камешек: «Посмотри, может из тех, что ищешь». Недавно потащила ведро камней с огорода на дорогу. Я сунулся: нет ли там чего интересного. А она: «Да я уж все пересмотрела, нет там метеоритов».
Дочери Плюхина, Татьяна и Наталья, к необычному увлечению отца тоже относятся с понимаем. Наталья подарила энциклопедический словарь. Он лежит у Геннадия Александровича на самом почетном месте, топорщится многочисленными закладками.
Татьяна купила полдюжины общих тетрадей –для научных дневников. Их, исписанных аккуратным почерком, у исследователя-самоучки уже накопилось столько, что они уже не влазят в архив – большую коробку из-под женских сапог.
Один из таких дневников Геннадий Александрович прислал в редакцию. На обложке – Эвис Пресли. По поводу чего автор не приминул сделать ремарку: мол, родился король рок-н-ролла ровно 67 лет назад. Так, для сведения, для расширения кругозора. И просто из привычки вникать в суть и отмечать подробности.
Еще одну историческую подробность Геннадий Александрович считает для себя знаковой: он родился в один год с Владимиром Высоцким, которого особо почитает как поэта. Сам стихов не пишет, но способность к словесности отмечает.
- В школе учился так себе, правил русского языка не учил, но писал и пишу грамотно. Видно, от природы что-то заложено…
«Наведение на увлечение»
В дневнике я нашла ответ на вопрос, какие житейские обстоятельства вывели деревенского пастуха с семилетним образованием на космическую орбиту, - в смысле широты научных взглядов и интересов. Главка так и называется «Наведение на увлечение». Привожу ее с некоторыми сокращениями.
В 1963 году от Лебяжского отделения совхоза «Россия» в летних лагерях содержалось два табуна крупного рогатого скота – молодняка, который мы пасли.
Дело шло к осени, подножного корма уже было мало. В последние два дня гуртоправы сговорились между собой выкроить себе по выходному, для чего пришлось соединить оба стада. Мы с напарником Петром Наумовым в свой черед погнали их в Чашу – это урочище в густом смешанном лесу, окруженное пашней. Там коровы обычно ложились отдыхать, а пастухи могли спокойно пообедать.
Так оно и вышло. Животные улеглись, а мы сели в вагончике за пастушью трапезу. Только приступили к еде, как раздался страшный свист – словно сирена завыла. Свист продолжался несколько секунд, он будто пригвоздил нас с Наумовым к месту. Видно, подсознание сработало: «Чему быть – тому не миновать!».
Очумелая скотина от страшного рева ринулась куда глаза глядят – только шум стоял от топота копыт. Новая, весной поставленная изгородь (толстые сосновые жерди, часто заложенные на крученные и переплетенные ивовые перевицы между парных кольев) рухнула под напором живой лавины.
Потом враз наступила тишина. Коровы, первыми перемахнувшие через изгородь, почувствовали себя в безопасности и встали как вкопанные. Из-за этого в стаде произошла большая давка. Несколько животных опрокинулось вверх тормашками. Один бычок сломал рог. Но на наше счастье ни одна корова не отбросила копыта, ни одна нетель не скинула. Страшно представить, что было бы со скотом, когда вместо сосновой стояла бы березовая изгородь, более крепкая на излом.
В общем, вытурила нас из Чаши какая-то неведомая сила таким вот жестким образом».
«Лишь после почтения статьи «НЛО на опознании» в журнале «Уральский следопыт» узнал бывший пастух, с каким таинственным явлением столкнулся он тогда в поле», - пишет дальше о себе в третьем лице Плюхин. Вроде как подтрунивает над собой: мол, твое ли это дело – копаться в космических тайнах.
Но тогда, после мистического происшествия в урочище, в Лебяжке ходила только одна версия. Ее выдвинул конюх И. Черепанов на конном дворе. Он твердо заявил, что такой силы звук издает падающий метеорит.
«Меня так и подмывало сходить на место выпаса, поискать там небесного пришльца», - снова цитирую записки Геннадия Александровича.
Как ученый ученому…
Однако на другой год побывать там не удалось, а потом семья перебралась из Лебяжки в село Покровское. Плюхин устроился кочегаром на инкубаторную станцию. Но желание найти метеорит засело в нем крепко. «Почему бы не поискать его в угле, которым котлы топим?» - подумал. И во вторую же смену попал ему на глаза необычный зернистый камушек. Сунул его в маленький кармашек пиджака, куда по привычке клал всякую заинтересовавшую его мелочь. Дома проверил магнитом, отколовшиеся крошки, и они «клюнули» на него!
- Одну крошку с окалиной размолол и отправил в Москву. До того был самоуверенный этот кочегар «с приветом», что позволил себе пошутить: так хотелось найти метеорит, и вот мечта сбылась! Жду-де с нетерпением вашего подтверждения, - иронизирует над собой Г.Плюхин. – Мне, как путевому, на полном серьезе ответили: «Комитет АН СССР сообщает, что присланный вами образец не является метеоритом и не содержит следов метеоритного удара. Это действительно уголь».
Сильно тогда расстроился Геннадий Александрович. Но от мечты не отказался. Наоборот, засел за книги и журналы, чтобы впредь не обознаться. Перечитал все, что было в сельской библиотеке о метеоритах, космосе, происхождении Вселенной.
И не просто читал, а конспектировал, делал выписки. Заочно спорил с научными авторитетами. Они-то изучали природу метеоритов в кабинетно тиши, а Плюхин каждый найденный им подозрительный камень пробовал, можно сказать на зуб. Детально описывал в дневнике, где и при каких обстоятельствах попался исследуемый им экспонат, как выглядит и как себя ведет в присутствии магнита. Каждую находку зарисовывал в тетрадь.
Самой ценной Плюхин считает «метеорит», обнаруженный в известковых отходах на Покровской ферме.
- Кто-то, то ли доярка, то ли дневной скотник, первым заметил эту штуковину и отложил в сторону.
Плоский кусок серебристо-белого металла весом 1 кг 200 г Геннадий Александрович назвал «Плита Плюхина и К». Почему «К»?
- Пока не найдем человека, который первым ее обнаружил, сдавать метеорит государству под своей фамилией я не вправе. А там, может, он обретет двойное имя, - Плюхин, как истинный исследователь, весьма щепитилен в вопросах научного приоритета.
Часть этой «плиты» вместе с двумя другими образцами Геннадий Александрович доверил мне показать компетентному человеку – директору Каменск-Уральского геологического музея Владимиру Шевалеву.
До сих пор ни одно научное учреждение, куда обращался доморощенный астроном, не признало в плюхинских камнях космических пришельцев.
Меланхоличен и немного несчастен
Геннадия Александровича это обстоятельство, конечно, огорчает. Но не настолько, чтобы остановить поиски.
- Я понимаю, что в глазах ученых выгляжу дилетантом. Но что такое дилетант? В переводе с латинского это означает «любовь к мудрости», так что ничего зазорного в дилетантстве нет. А знаете, что дилетантами можно считать Джоуля, Гельмгольца, Ферма – потому что они сделали открытия не в той области науки, которой занимались? Об этом я вычитал в одном журнале. – Плюхин достает из пухлой папки пожелтевшую вырезку.
- А вот еще очень интересная статья, - Геннадий Александрович откровенно рад возможности поделиться накопленными интеллектуальными сокровищами со свежим слушателем. – Называется «Мозг и творчество». Доктор медицинских наук пишет - прямо как про меня. Что творческий человек всегда меланхоличен и немного несчастен. Я – меланхолик, потому что никуда не хожу, на лавочках не сижу и языком зря не болтаю. Мне интереснее с книжкой посидеть и что-то новое узнать.
- Вот-вот, сидит, как отшельник, целыми днями за книгами, - подтверждает дочь Татьяна. По всему видно, что с тезисами о природе творчества она уже ознакомлена неоднократно.
- Небось Нине Константиновне все односельчанки завидуют: муж всегда дома. И думает о высоком, а не о выпивке, - вспомнила я о прозе жизни.
- Да он уже свое отпил, - добродушно проворчала хлопотунья Нина Константиновна. Переделав кучу домашней работы, она выкроила-таки минутку для «светской» беседы.
- Был грех, - миролюбиво подтвердил Геннадий Александрович. – А потом неинтересно стало за бутылкой время проводить. Если честно, меня даже телевизор не увлекает. Художественные фильмы не смотрю, книжную беллетристику тоже не уважаю. Там много вымысла, а я люблю точность. Вообще люблю думать, анализировать.
Его рабочий «кабинет» за печкой вполне приспособлен для неспешных размышлений. Стол с проигрывателем (Плюхин очень уважает Утесова), коробки с космическими материалами, книги и тетрадки – таков его бытовой «микрокосмос», в котором он чувствует себя комфортно.
- Выходит, совсем необязательно быть творческому человеку «немножечко несчастным», как вы себя называете?
- Горестей на мою жизнь выпало немало, - вздыхает собеседник. – Отец без вести пропал на фронте, сам я всю жизнь на тяжелой работе, здоровье вот теперь подводит. Сына год назад потерял…
- Я вообще-то в судьбу не верю, - завершил философское отступление от главной темы Геннадий Александрович. – Но убежден, что кто-то из космоса управляет нашими делами и поступками. И то, что мне метеориты все время как будто кто-то подбрасывает, тоже идет оттуда. Может, поэтому я не могу ими не заниматься.
На будущий год будет ровно сорок лет, как пастуха из Лебяжки оглушила соловьиным посвистом неземная сила. Шаровая молния, как много позже выяснил Геннадий Александрович. Но именно она, считает он, и сыграла роль небесного предзнаменования, осветив ему дальнейший жизненный путь. Тернистый, как у всякого исследователя, но и нескучный.
- Геннадий Александрович, найдете вы наконец метеорит. И что?
- В Америке, я читал, нашедшему метеорит выплачивают по доллару за грамм. Мне деньги не нужны. Но если бы моим именем метеорит назвали, я бы не отказался. Или именем моей родной деревеньки Поплыгино, что была когда-то недалеко от села Маминского. Я свою родину люблю.
Мне очень хочется, чтобы в огороде пенсионера Плюхина приземлился хотя бы крошечный метеоритик. И чтобы его непременно назвали именем первооткрывателя. Ей-богу, этот милый деревенский чудак заслужил такое право.
P.S. Боюсь огорчить своего героя, но В. Шевалев не признал в представленных мною образцах метеоритные осколки. Два камушка оказались бурым железняком, третий – металлическим сплавом искусственного происхождения.
Но я не думаю, что это известие разрушит многолетнюю мечту Геннадия Плюхина. Если на Землю падают метеориты, значит, кто-то их все равно рано или поздно найдет.
Любовь ШАПОВАЛОВА
Каменск-Уральский
«Уральский рабочий», 01.08.2002 г.
