Война и мир Вадима Очеретина

«Счастье всегда добываешь сам. А теряешь подчас вовсе и не из-за себя», - писал он об одном из своих героев. Это было и о нём самом

В Историческом сквере Екатеринбурга, на Плотнике, замурована в земле капсула с посланием потомкам. Вместе с другими документами, отчётами, магнитофонными записями, песнями в ней - роман В.Очеретина «Саламандра» и фильм «Город нашей судьбы. Рассказывает Вадим Очеретин». Капсулу опустили в землю, когда Екатеринбург отмечал 250 лет, вскроют на его 300-летие, в 2023 году. Таким образом, соединить времена и поколения суждено писателю Вадиму Очеретину.

«Нам в двадцать лет было по сорок...»
У него почти всегда год шёл за два. Такая судьба. Больше отнимала, чем баловала. Больше испытывала, чем холила.
Он остался без отца в три месяца. Отцом стал отчим - Кузьма Васильевич Очеретин, журналист, редактировавший газеты и журналы для советских работников КВЖД. Но в 1937-м он был арестован, а следом - и мать. С братом и сестрой Вадим поехал к сестре матери, но та побоялась приютить у себя племянников...
С профессией тоже получилось не сразу. В 1939-м в Свердловский КИЖ - Коммунистический институт журналистики - его не приняли (мечта сбудется позже). Пошёл работать на Верх-Исетский завод прокатчиком. Правда, никогда потом не жалел об этом. ВИЗ дал знание жизни, людей, формировал характер. Но о том, КАК они жили, спустя много лет напомнит Б.Павловский, известный уральский искусствовед (на ВИЗе вместе с В.Очеретиным они выпускали ежедневную плакат-газету) - в дарственной надписи на книге: «Дорогой Вадька! Всегда вспоминаю зимние военные дни, плакаты и... скудную шамовку». Сам Вадим в одном из очерков написал: «Даже в старости бессонными ночами в перепогодицу вдруг ноют руки в запястьях. Не от воспоминаний о злых рукопашных, что случались на войне, а от прокатных клещей, стискивающих лист раскалённого металла...». Там же, на ВИЗе, повредил пальцы: недосмотрел от усталости, недосыпания. Благо, не ампутировали кисть. Но замета осталась на всю жизнь: когда долго писал, часто - ночью, судорога сводила пальцы...
Во время учёбы в университете первые, радостные «пробы пера» были в студенческом альманахе «Наше творчество», а «Комсомолка» прошлась по ним убийственной рецензией «Идейное убожество». Корреспондент «КП» явно выслуживался, демонстрировал рвение после известного постановления ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» 1946 года, а им-то каково было?..
Даже когда журналистско-писательская карьера уже складывалась и со стороны казалась благополучной, он писал: «...Чёрт знает, что за мир! Я хочу выбиться из нищенства, а у меня всё время - прекрасное будущее».
Но больше страдал не от безденежья - от внутренних противоречий, от нестыковки собственных чаяний и «правил игры» того времени. Точнее - тех, кто их устанавливал. Искренне откликаясь на «зов партии», участвовал в обсуждении Устава КПСС, Конституции страны. Приходили ответы: спасибо за замечания и предложения, но утверждённые документы выходили... в первоначальном варианте. К мнению народа, стало быть, обращались для показухи. Когда же он сам писал в ЦК или лично Хрущёву, за кого-то вступаясь или делясь размышлениями, наблюдениями - ответы не приходили вовсе. Однажды в Москве возникла мысль возглавить В.Очеретину журнал «Молодая гвардия», он загорелся, предложил, оставив журнал в ведении ЦК ВЛКСМ, перенести его в Новосибирск, «на просторы самых буйных ветров современной жизни...». Высказанные идеи оказались неприемлемыми.
Даже после кончины ему был навязан бой. В 1989-м один из членов комиссии по литературному наследию В.Очеретина убедил издателей исключить из утверждённого плана роман «Трижды влюблённый», не печатать (в 1970-м роман был объявлен антисоветским, теперь, 20 лет спустя, объявлялся просталинским). Дальше - больше: тот же коллега-литератор обвинил В.Очеретина в том, что он «цинично» выстраивал свою жизнь «в полном соответствии с собственными честолюбивыми притязаниями и амбициями, с тщательно продуманным стратегическим замыслом» и даже война-де «предоставила ему новый шанс...».
«Я в неистовстве и атом расщеплю...»
Позволю отступление. Однажды довелось писать о фронтовике, основываясь на сохранившихся его письмах. Потрясло: письма заканчивались припиской-прощанием «Остаюсь счастливым. Ваш...». С войны?! С фронта?!. Позже стало ясно - такой человек: даже в трагических обстоятельствах войны жизнь воспринимал как дар, счастливый удел. Полагаю: Очеретин был из этой же породы людей. Для кого дар - это и ответственность. Даровано? Стало быть, надо брать на себя двойную ношу.
...Он ушёл на войну добровольцем. С Уральским танковым корпусом. В семейном архиве, к счастью, - несколько фотографий из фронтовой жизни, о которой теперь только они, фотографии, и могут рассказать. Вот - с автоматом в руках. На танке. Во время передышки, на фоне вполне мирного, цветочного пейзажа. А вот - у костра: сослуживцы - с газетами, у В.Очеретина - блокнот в руках, напротив кто-то стучит на пишущей машинке. Это Вадим, в батальоне автоматчиков танкового десанта УДТК, умудрялся ещё с боевым товарищем Славой Якубовичем выпускать рукописную газету «Автоматчик». Сразу после боя из всех рот, из всех батарей новости - в газету. На трофейной бумаге, с обеих сторон - 10-12 заметок. Под копирку 10-15 листов - занимало всё не больше часа. Зачем ему лично это надо было? Зачем-то надо...
Возможно, от той же полноты жизни (желания полноты!) ещё в школьные годы - драмкружок, секция бокса, влюблённость в фольклор и его изучение, рукописный журнал «Школа». Не журнал - почти книга: 175 аккуратно исписанных страниц, с картинками: стихи, рассказы, эпиграммы, критические заметки. И трогательный в своей наивности псевдоним под опусами Вадима - Владимир Даль! Он пронесёт эту жажду жизни через всю судьбу. Кто-то даже придумал термин - «кентавризм»: способность заниматься сразу многим и порой - несочетаемым, нежелание отказываться ни от чего, что выпало судьбою.
После войны, как студент, имел право на первоочередную демобилизацию, но командование предложило писать историю бригады - и он занялся этим (сегодня рукопись - в Музее боевой славы Урала). Всю жизнь терзался от необходимости разрываться между письменным столом, писательством, и общественной работой. Но визовцы семь созывов подряд избирали Вадима Очеретина депутатом областного Совета, и он жертвенно и вдохновенно нес этот «крест». Вёл депутатские приёмы в родном листопрокатном, что-то устраивал, за кого-то вступался. В семье до сих пор вспоминают: «Придет усталый, а доволен выше крыши. Делясь подробностями, ещё и хвастается: «Во – деталь! Такого не придумаешь!..».
В отечественной литературе он навсегда останется автором удивительной повести «Я твой, Родина!». Писал её сразу после демобилизации, пока не истончились, не побледнели в памяти подробности фронтовой жизни. Повесть рассказывала о тех, кем боевыми дорогами прошёл он в составе Уральского добровольческого танкового корпуса. В Свердловске «Я твой, Родина!» стала первой книгой о войне. Следом - издание и переиздание в Москве, в Болгарии, Польше, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Китае... А ещё как не вспомнить его повести «Батальон «Стрижей», «Ключ Упорова», роман «Трижды влюблённый» (в 2005-м он вышел-таки в серии «Библиотека прозы Каменного пояса») или ту же «Саламандру».
Он и в отечественной журналистике - правофланговый. В музее УрГУ хранится рукописная летопись факультета журналистики. В ней - 1200 памятных факультету имён. Вадим Очеретин - в первой строке. Он был организатором и первым главным редактором возрождённого в 1957 году журнала «Уральский следопыт». Более десяти лет редактировал «Урал». А должность «первого» в издании - не только собственные и чужие рукописи, но и - помещение, сотрудники, тираж... При Очеретине «Урал» достиг тиража в 100 тысяч экземпляров!
При этом, по воспоминаниям близких и если судить по эпистолярному наследию В.Очеретина, в разные годы многие дни его были отравлены рефлексией по поводу собственных несовершенств.
Из писем родным в 1945-м: «24! Это уже почти четверть века. А ведь я ещё ничего не сделал путнего в жизни...»; «Теперь уже мир, и надо заняться своим будущим: ведь на кой-то чёрт я остался жив».
Из писем жене с Высших литературных курсов в 1954-56 годах: «Сегодня прочитал старика Потебню - «Из записок по теории словесности» - и понял, что я не только бездарность, но и неуч»; «Увы, я типичное порождение нашей современной литературы. В ней до сих пор господствует примат идеи над действительностью... Сейчас лучше знаю - что я есть на сей грешной земле и что и как я должен делать».
Он знал. Его публицистика (например - статьи «Дети и гаражи», «Путь вперёд и ухабы» в журнале «Огонёк») актуальна и сегодня. А рефлексия, вечные сомнения были следствием высочайшей планки, которую он сам себе задавал. По-другому не умел. Не хотел.

«...А песни - громче, если петь вдвоем»
Подзаголовки этого очерка - цитаты из стихов Вадима Очеретина. Поэтом его мало кто знал. Единственная подборка стихов была опубликована в 2005-м, в журнале «Веси». Благодаря жене (рука не пишет тягостное - «вдова»), Иде Власьевне Очеретиной.
Они были вместе 39 лет. Мечтали вместе быть и в журналистике, писать вдвоём. Но общая газетная статья тоже, кажется, была единственной. Иде Очеретиной суждена будет совсем иная роль. Миссия.
- Вадим ночью пишет, - вспоминает Ида Власьевна, -а утром уходит в «Урал» - сажусь перепечатывать. Я и машинистка, и редактор, и первый читатель рукописи. Я и спала-то рядом с его рабочим столом. Иногда разбудит: «Послушай...». И обязательно ждал замечаний, «попридир-чивей». Если замечаний не было - Вадим даже сердился: «Ты читала или спала?!».
Тот небольшой письменный стол до сих пор в их квартире (нет под ним только урны для бумаг, которую Вадим Кузьмич сделал как-то из... твёрдых обложек «Саламандры»). Ида Власьевна не раз предлагала заменить его на более солидный. Хозяин отказывался: залакирует, заменит сукно на столешнице и - вперёд!.. Здесь же, в доме, большой фотоархив, школьные рукописные журналы Вадима, его тетрадка с иероглифами (уже взрослым взялся учить китайский язык)...
Ида Власьевна стала хранительницей их общей жизни и памяти. Она знает то, что выходило за рамки профессиональных занятий В.Очеретина, но без чего в российской литературе он не состоялся бы как замечательный писатель, тонкий лирик.
- Ещё когда ухаживал, как-то под окном, на заснеженном газоне, вытоптал моё имя, - рассказывает И. Очеретина. - А однажды написал акростих, где из начальных букв в строках складывалось: «Я изучаю фольклор, а думаю, Ида, о тебе...». Когда вспоминал войну, говорил только о других. Спросила как-то, за что он получил медаль «За отвагу». - «За то, что на тебе женился...» - «Не ври, мы ведь после войны...» - «А командование предвидело». Как всегда, отшутился...
Они не находили общего языка, только когда выясняли, «что важней на войне - пехота или танки» (Ида Власьевна прошла войну в пехоте). В остальном - душа в душу. Здесь, и их общем доме, они однажды к 8 Марта делали вдвоём горшочки под цветы для сотрудниц «Урала». Первая партия при обжиге в духовке развалилась - начали снова, к утру сделали. Сюда, в их дом, Вадим Кузьмич, жертвуя писательским одиночеством, «тащил» чешского журналиста Рене Фрюгауфа, французского коммуниста Жана Канапа, английского писателя Джеймса Олдриджа, прославленного лётчика Михаила Водопьянова... И сюда же друзья-однополчане пришли в 1988-м, на годовщину УДТК, когда самого Вадима
Очеретина уже не было...
***
...Смешно слышать, кощунственно говорить, что в желании утвердиться в жизни он использовал как шанс войну (?!) или должность главного редактора. А такие обвинения звучали. Три ранения. Три инфаркта. У приспособленца такого не бывает.
В юности он дал себе зарок - писать каждый день не менее четырёх поэтически строк. Но пересилила проза. И он уже не считал строк. Писал жадно, отбирая в ночных бдениях у собственного здоровья, семьи, жизни. Ида Власьевна разбирает сейчас архив муж; «Многое не закончено. Две-три главы - и оставлено ради чего-то другого. Только бы успеть разобрать...».

6 июня - 90 лет со дня рождения В.Очеретина. В области начались мероприятия, посвященные юбилею писателя.

Ирина КЛЕПИКОВА
Тел: +7 (343) 375-85-45
E-mail: kIepikova@oblgazeta.ru
«Областная газета», 07.06.2011 г.