Книги >
Литературно-краеведческий альманах
«Уральская старина».
Выпуск № 5, 2003 г.
Уголки уральской яви
Людмила Всеволожская
МАРГАНЦЕВЫЙ КЛАД НА ЗЕМЛЕ ВСЕВОЛОЖСКИХ
Почти предисловие
Я — потомок рода Всеволожских, основавших город Ивдель и сделавших много для развития этой северной уральской округи.
Судьба моего отца, Бориса Георгиевича Всеволожского, была очень трудная. Его, потомка древнего рода Всеволожских, вместе с братьями привезли в 1915 году в Нижнюю Туру, где их отец, Всеволожский Георгий Александрович, больной туберкулёзом, надеялся на улучшение здоровья в кругу семьи. Но исцеление не наступило. Он умер в 1918 году. Так случилось, что братья Всеволожские остались в тех же уральских местах и испытали все невзгоды, связанные с «поиском врагов народа», первыми из которых, конечно, были люди «буржуазно-дворянского происхождения».
Когда я пошла в школу, отца с нами уже не было. Его арестовали, осудили на три года и отправили в ГУЛАГ на Печору. После окончания срока — на фронт. Отец погиб в 1944 году в боях за Ригу. Смутно помню, как уводил от нас отца «человек с ружьём», как описывали небогатое имущество...
Северный Урал так и остался со мной. В памяти и в жизни. Заозёрская дача, принадлежавшая заводчикам Всеволожским…
I. Начало уральского марганца
Село Никито-Ивдель затерялось среди гор, лесов и болот Северного Урала. Основано оно было в 1831 году уральскими заводчиками Всеволожскими. Название село получило от речки Ивдель, а также в честь сына Всеволода Андреевича Всеволожского Никиты. Того самого Никиты, который был другом А.С.Пушкина, и который организовал известное обществе «Зелёная лампа».
Возникло село в годы золотой лихорадки, когда люди Всеволжского отыскали в далёкой глухой тайге богатые россыпи золота. После того, как россыпь была полностью отработана и добыча золота владельцами прекратилась, жизнь в поселке замерла. Некоторые старатели продолжали искать золото, промывали отработанную породу, копали шурфы, исследовали русла рек и ручьёв в поисках драгоценного металла. Но счастье редко им улыбалось.
В 1919 году в далёкое таёжное село пришла советская власть. Поиски золота и драгоценных камней властями пока не запрещались.
В 1920 году село Никито-Ивдель было приписано к Богословскому рудоуправлению. В это смутное время один из знатоков-старателей, член союза горщиков Поликарп Мездрин на берегу речушки Полуночной в яме от корней старого кедра обнаружил странные чёрные «желваки». В камне не было признаков самоцветных кристалликов, больше всего эти странные «желваки» походили на какую-то руду тяжёлого металла.
В то время территория вокруг Никито-Ивделя не была достаточно изучена, но геологи определили, что находка П.Мездрина очень похожа на марганцевую руду. Поликарп Мездрин отправляется в Екатеринбург, где было подтверждено, что это действительно марганец. Так житель таёжного села Поликарп Мездрин стал первооткрывателем месторождения марганцевой руды на Северном Урале, до тех пор неизвестного ни специалистам-геологам, ни простым старателям.
За своё открытие Поликарп Мездрин получил сравнительно небольшое вознаграждение — 3500 рублей, а потом, когда началась добыча руды, он получил ещё 15 тысяч рублей. Об этом поведала проживавшая в Полуночном его младшая дочь Валентина. П.Мездрин, вероятно, не мог себе даже представить, какое большое значение для страны будет иметь его открытие.
Судьба П. Мездрина закончилась трагически. В 1948 году он работал в поисковой партии в районе Усть-Маньи на реке Северной Сосьве, что находится уже в Тюменской области. Его послали на базу за зарплатой для рабочих. На обратном пути Мездрин был убит. Об этом его семья узнала только после окончания полевых работ, когда геологи вернулись из тайги. И по сей день никто не знает, где его могила. Были слухи, что двух убийц потом нашли и судили.
Валентина Поликарповна живёт в Полуночном, и очень многие знают, что она дочь человека, которому и посёлок рудник обязаны своей жизнью.
Но не сразу началась работа по изучению и разработке месторождения. Даже на геологической карте Ивдельского района, изданной в 1934 году Е.И.Молдаванцевым наличие месторождения марганцевой руды не обозначено. Хотя разведка была начата в 1921-1922 годах, но из-за отдалённости, бездорожья, отсутствия специалистов и недостаточного финансирования затянулась вплоть до 1939 года.
А в это время в Европе уже шла война. Германия захватила Австрию, Чехословакию, Польшу. В войну вступают Англия и Франция.
На XVIII съезде ВКП(б) (1939 г.) особое внимание было уделено развитию промышленного потенциала на востоке страны: на Урале и в Сибири.
Но, чтобы создавать этот потенциал, крайне нужны были дороги. Полуночному месторождению требовался выход к магистралям страны и к промышленным центрам.
О необходимости железной дороги говорили тогда и в Никито-Ивделе, где уже к тому времени начались работы по лесозаготовкам.
1 марта 1938 года по вновь проложенным рельсам со станции Сама в село Лангур пришёл первый поезд. Белые шпалы, сверкающие рельсы, телеграфные столбы — всё это было ново и непривычно для жителей затерянных в тайге посёлков Лангур и Екатерининка (названного в честь второй жены бывшего владельца и основателя села Никито-Ивдель Никиты Всеволодовича Всеволожского). Рельсы упирались в арку, где возвышалась трибуна. И вот аборигены северных посёлков увидели первый паровоз. Громко пыхтя и громыхая, паровоз дошёл до арки, и его гудок возвестил, что на территории Никито-Ивдельского района пришёл первый поезд. Это было начало нового времени в экономической и культурной жизни самого северного района Свердловской области.
Рельсы кончались у нарядной арки, но уже в сторону Никито-Ивделя была прорублена широкая трасса и сделана свежая щебёночная насыпь. С этого времени огромные лесные богатства ивдельского района нашли себе выход по железной дороге.
Хотя железная дорога не дошла ещё до Никито-Ивделя, связь с ней осуществлялась автомобильным путём.
Зима 1938—1939 годов была особенно суровой, но работы на строительстве не прекращались. Был построен посёлок для будущей станции Ивдель, началось освоение последнего участка до реки Лозьвы, а в начале июля 1939 года на станцию Ивдель пришёл первый поезд. Так начала свою жизнь станция «Ивдель I».
Постройка железной дороги в Ивдельском районе дала возможность дальнейшего освоения богатств Северного Урала. Производятся изыскания для строительства железнодорожной линии дальше на север для организации эксплуатации залежей марганца.
В 1940 году было принято решение о строительстве железнодорожной ветки Полуночное — Ивдель. Строящийся рудник был выделен из состава Богословского рудоуправления. В 1939 году на скалистом берегу речки Полуночной было построено два барака. Это первое поселение сначала называли просто «разведка». Вскоре появились новые дома, вырастал посёлок, и назвали его «Каменка».
Проект строительства новой магистрали был составлен, в Харьковском институте «Харьковтранспроект». Но...
Наступило лето 1941 года. В течение 1.5 месяцев немецкие войска оккупировали Украину и подошли к Никопольскому марганцевому бассейну. Нарушилось снабжение металлургических заводов марганцевым сырьём.
В спешном порядке в июле началась эвакуация горного оборудования и горняков Никополя с семьями на Урал. Долгим был путь украинских шахтёров в Ивдель. Куда их везут никто не знал. Ехали в товарных вагонах «холодные и голодные».
Доехали на перекладных до Никито-Ивделя, а затем были доставлены в Каменку. А там строились бараки для жилья, и велась подготовка к открытию рудника. К сентябрю было учреждено рудоуправление с правами самостоятельной хозяйственно-финансовой деятельности, подчинённое тресту «Урал-руда».
Первым управляющим нового горного предприятия Урала стал Константин Михайлович Новиков — бывший руководитель марганцевого треста на Украине. И ему, и главному инженеру Сотникову, и начальнику спешно созданного отдела капитального строительства Казанцеву пришлось строить рудник в невероятно тяжёлых условиях.
Одновременно со строительством велась в небольших объемах и добыча марганцевой руды, которая доставлялась до станции «Ивдель» по «лежневке» на автомашинах. Огромный спрос на марганец требовал добычи и вывозки руды не автомашинами, а эшелонами.
Сегодня мало кто помнит эту пресловутую «лежневку» - настил по брёвнам двух дорожек из 3—4 досок. Необходимы были смелость и мастерство водителей, чтобы вести машины с рудой по такой дороге.
Интересно ещё и то, что из-за отсутствия бензина и солярки, машины тогда были газогенераторные. Справа и слева от кабины на машине крепились два цилиндра, один был печкой, где медленно горели специальные деревянные чурки, а во второй собирался выделяющийся при сгорании горючий газ, от которого и питался двигатель. Курились дымом такие автомашины не хуже паровоза.
Такая транспортировка руды не могла, конечно, никого устроить. Но для форсирования строительства железнодорожной ветки не хватало ни механизмов, ни людей.
II. «Дорога жизни» ценой жизни
Именно в том месте, где Мерзин нашёл кусочки марганцевой руды, и велась добыча сырья с открытого карьера.
Катастрофически не хватало рабочих рук. Руководителям приходилось снимать людей со строительства посёлка и дороги и направлять их в карьер. И, наконец, появились люди. 27 сентября 1941 года в Ивдель прибыла колонна немецких спецпереселенцев из Украины. В первой колонне было около тысячи человек, их всех послали на строительство дороги, этому времени на дороге были уложены шпалы всего лишь на 5 км от станции Ивдель в сторону Каменки.
Далее предстояло самое трудное: каменистые увалы, топи болотные, глубокие выемки и необходимость строительства нескольких мостов. Техники почти не было, везде царил ручной труд, который требовал большого количества людей. Эти 25 км на перегоне Ивдель – Каменка стали настоящей «дорогой жизни» для металлургов Урала.
Осложнялась обстановка на фронте. Строить нужно было максимально быстрыми темпами. С фронта снимались лица немецкой национальности. Всего немцев на Северный Урал прибыло более двух тысяч человек. Шоферов направляли в карьер на добычу руды, плотников на строительство жилья и соцбыта, остальных на дорогу.
Было организовано четыре строительных колонны, размещённые по трассе почти на 20 км. Основными орудиями труда были лопаты, кайла, тачки, с которыми предстояло вести железную дорогу до Ивделя. Жили во временных бараках с двойными нарами, спали на матрацах и подушках, набитых древесными стружками, питание было очень скудное. Самое обидное было то, что всех немцев трассы объединило горькое наименование — Ивдельлаг НКВД. Все строители стали заключёнными со всеми вытекающими обстоятельствами.
То, что после победы над Германией было обещано освобождение и возвращение домой, придавало измождённым людям силы для добросовестной работы.
Тайга яростно сопротивлялась, условия быта и питание ухудшались. Появились больные. Но девиз был жесток: «Только вперёд! Ни одного не выполнившего дневную норму!»
В ноябре наступили сильные холода. Полуголодные люди, плохо одетые и разутые начали болеть. Темпы строительства замедлились.
Всё же к концу 1941 года рельсы дошли до 11 км. Руду из машин перегружали в вагоны уже здесь. Пошли первые поезда с рудой. Это были составы из 3-4 вагонов и старенького паровоза. Скорость их движения не превышала 5—10 км в час.
Существовал даже такой железнодорожный анекдот: «По лежневке рядом с железной дорогой семенит куда-то старая бабка.
Машинист паровоза кричит ей: «Эй, бабка, садись, подвезу!»
А бабка машет рукой: «Спасибо, милок, не сяду, мне быстрее надо, тороплюсь».
В январе 1942 года вагоны уже подавались на 17 км пути. Близился конец трассы, но и силы строителей были на исходе.
В феврале опять пришло пополнение, и опять это бы немцы, на сей раз с Поволжья и из Казахстана. Большую часть их направляют на строительство рудника и на добычу руды. Прибыли первые экскаваторы. С приходом тепла железная дорога, наконец-то, дошла до рудного карьера. Mapганцевой руде была открыта «зелёная улица».
Но с приходом тепла начались новые беды. Оттаяли болота, вспучились плывуны, осела отсыпанная в морозы насыпь Участились сходы составов с рельсов. Начался новый аврал - подъёмка пути. Теперь уже людей заменила прибывшая техника. Да и люди были уже не те. Строители, железнодорожники были нормально одеты, упорядочилось снабжение продуктами. С окончанием строительства дороги многие были переведены на горняцкие работы, на строительство жилого посёлка. Часть осталась на обслуживании железнодорожной ветки. И ещё — немцев из Ивдельлага передали в рудоуправление! 2 августа 1943 года новая железнодорожная ветка была принята комиссией НКПС в эксплуатацию. На карте появилась новая станция «Полуночное», самая северная на Урале.
Прошло уже 60 лет. Почти не осталось в живых строителей этой дороги. Страшно трудно им было тогда. Тяжело всем, от рядового землекопа до начальника строительства. Не одна человеческая жизнь оборвалась на трассе. Будем помнить о тех, теперь почти безызвестных солдатах стройки. Вечная память им.
Особенно хочется рассказать об одном из руководителей строительства этой дороги Григории Петровиче Франковском. Франковский был начальником 3-ей стройколонны, которая состояла из трудармейцев в количестве 500 человек. Эту коллонну передали из Ивдельлага в подчинение МПС. Переходный процесс был очень трудным. С вещевого и продуктового довольствия Ивдельлаг их снял, но люди не имели ни денег, ни продуктовых карточек, ни одежды. Сколько сил приложил Григорий Петрович, сколько порогов начальственных кабинетов обил, сколько унижений и оскорблений принял, чтобы решить проблему снабжения рабочих. И всегда при этом оставался честным, справедливым и бескорыстным человеком. Он организовал охотничью и рыболовные бригады для пополнения запасов продуктов в столовой, были бригады по сбору грибов и ягод, работала сапожная мастерская. Он достал деревообрабатывающие станки и открыл столярную мастерскую, а также изобрёл систему механической разгрузки платформ. Почти ежедневно объезжал все 25 км дороги.
Многим рабочим немецкой национальности он помог вызвать семьи, для многих добился права выезда за пределы в отпуск к оставшимся семьям. Франковский помогал перестраивать бараки на отдельные квартиры, устраивал огороды, а сам жил с семьёй в тесных комнатках бывшего барака. Когда доводка железнодорожной ветки была закончена, этот участок расформировали, и Франковский ушёл из системы НКПС.
Благодаря таким людям как Григорий Петрович Франковский выполнялись и перевыполнялись предельные для человеческих сил нормы. Благодаря таким руководителям, люди работали по 12 часов, не замечая ни холода, ни голода.
С окончанием строительства железной дороги интенсивно начали возводиться промышленные сооружения, начал расти и благоустраиваться горняцкий посёлок, получивший взамен старого временного названия «Каменка» новое название по имени станции — «Полуночное».
III. Дворец и другие...
Ещё в 1941 году началась закладка наклонной шахты № 3 на участке открытого карьера. В 1942 году была заложена шахта № 1-2, построена первая очередь электростанции. 1943 год стал годом быстрого развития посёлка. Сооружаются объекты коммунального и бытового назначения, возводится жильё. В 1944 году была введена в эксплуатацию шахта № 4, а сам посёлок благодаря таланту ссыльнопоселенца архитектора Николая Александровича Всеволожского постепенно превращается в музей деревянного зодчества. По его проектам дома строились в стиле «Ретро». Жилые дома, школа, больница, столовая — все были похожи на старинные терема с шатровыми крышами, с колоннами, резными фронтонами и наличниками, арками и другими украшениями.
Добыча марганца наращивалась, уже давала руду шахта № 4 и были заложены две вертикальные шахты.
После окончания войны рудник продолжал выдавать на-г°Ра марганец. В посёлке строилось жильё, магазины, детские учреждения, а в центре на высоком взгорье росло красивое каменное здание Дома культуры. Это была «лебединая песня» и апофеоз всего творчества Николая Александрову Всеволожского. С утра до ночи он был на стройке, сам руководил возведением особо сложных конструкций, готовил чертежи и давал различные советы и указания. И Дворец получился шикарным, достойным подарком жителям посёлка Полуночный.
Прошло много лет, а построенные по проектам Н.А.Всеволожского здания до сих пор радуют глаз своей красотой и необычностью. Но, к сожалению, время неумолимо старит и нас, и дерево. Многие объекты давно уже требуют капитального ремонта, ветшают, рушатся.
За всё время с момента учреждения рудоуправления и по 1970 год построено более 20 тысяч единиц жилья, 4 школы, 3 столовых, 10 магазинов, хлебозавод, баня, общежития, больничный городок, библиотека, Дом культуры и другие объекты соцкультбыта.
Но основой всего была добыча марганца. И катились по новой железной дороге составы с рудой к мартеновским печам гигантов металлургии Урала и Сибири.
IV. Рудник: от «обушка» до перфоратора
Надо отметить, что быстрому развитию добычи марганцевой руды в Полуночном благоприятствовали природные условия. Рудное тело очень близко располагалось к поверхности, что давало возможность брать руду открытым способом при минимальной вскрыше. Ещё и сейчас можно увидеть полузатопленный котлован на том месте, где в «роковые» сороковые была выдана первая вагонетка с марганцевой рудой.
С 1945 года рудник целиком переходит на подземную добычу. К этому времени были пробиты две вертикальные шахты № 5 и № 6.
Очень тяжёлым был труд шахтёров под землёй. Основным орудием труда был «обушок» и лопата «шахтёрка». Грунт был очень сложный: глины, плавуны. Досаждало постоянно высокое горное давление. Крепь из столетних лиственниц быстро превращалась в «мочало». Со стен и с кровли постоянно капала вода, трещали крепёжные брёвна, лампочки «шахтёрки» слабо освещали рабочее место, работать приходилось почти наощупь.
Но рудник рос, развивался, креп. Прибывало оборудование, появлялась малая механизация — перфораторы и отбойке молотки, наращивались энергетические мощности. Началось строительство рудопромывочной фабрики, кстати, под руководством того же архитектора Н.А.Всеволожского.
Это было деревянное, но очень лёгкое и воздушное на вид зданиев несколько этажей. Высоко над его крышей взметнулся шпиль-флагшток.
К сожалению, не сохранились ни чертежи, ни фотографии этого интересного сооружения.
В Ивдельском городском краеведческом музее в одном из залов, посвященном Полуночному марганцевому руднику, есть картина художника Б. Витомского, на которой изображена рудопромывочная фабрика и промплощадка тех лет. Эта картина писалась не с натуры. Когда художник приезжал в Полуночное, фабрики уже не существовало. Её облик был воссоздан по воспоминаниям и зарисовкам бывших шахтёров.
Рудопромывочная фабрика вступила в строй в 1943 году. Она предназначалась для обогащения руды путём промывки нерудных компонентов. Мощность её достигала 1500 тонн в сутки. Вместе с ней была принята в эксплуатацию первая очередь внутрирудничной и подземной электровозной откатки.
Таким образом, рудник стал предприятием с законченным производственным циклом, оснащённым всеми необходимыми техническими средствами. Возросла добыча руды, увеличилась до 2000 количество рабочих. Производительность труда к 1943 году по сравнению с 1941 годом выросла на 69%, а заработная плата на 49%.
Этому способствовало не только техническое оснащение производства, но и улучшение бытовых условий рабочих, особенно снабжение продуктами.
Ещё в августе 1942 года был создан Отдел рабочего снабжения (ОРС), было организовано подсобное хозяйство, мясомолочная ферма, велись заготовки сельхозпродуктов. Положение с продовольствием постоянно налаживалось, были увеличены нормы питания рабочих.
Горняки, кроме своего ударного труда, активно помогали Родине сбором средств в фонд обороны. 350 тысяч рублей было собрано на строительство танковой колонны «Горняк Полуночного рудника». 600 тысяч пожертвовано на подарки бойцам Красной Армии и на вооружение. Свыше 100 тысяч рублей отдано на строительство детского дома для детей, оставшихся без родителей.
V. Катастрофа
Успешно выполняли свои плановые задания и горняки рудника Полуночное. В 1947 году в Полуночном начинают эксплуатироваться шахты № 5 и № 6. Рудник достиг максимальной добычи марганца подземным способом. Началась подготовка проектов разработки новых месторождений в районе посёлка Полуночного: Березовского, Ново-Берёзовского и Южно-Берёзовского.
Именно в это время рудник постигает тяжелейший удар. В начале 1948 года происходит катастрофическое затопление всех работающих шахт.
Это событие в традициях того времени не было освещено ни в местной, ни в областной, ни в центральной печати. Однако, скрыть катастрофу было невозможно. О катастрофе вскоре было сообщено в газете «Уральский рабочий».
В настоящее время остались единицы живых свидетелей катастрофы. Не разыскать уже и многих документов тех дней. Но скрыть происшедшее невозможно, умолчать об этом нельзя. Эта тяжелейшая история оставила глубокий след и изменила жизнь рудника, отразилась в судьбах и душах людей.
Сейчас трудно восстановить события тех дней. В памяти живых свидетелей катастрофы живут личные переживания и суждения.
Ничего не предвещало беды. Шла обычная в то время «борьба за выполнение и перевыполнение плановых заданий», руководители мечтали о первых местах в соцсоревновании своей отрасли, рядовые шахтёры о премиях. Наступил февраль 1948 года. Как рядовое, не заслуживающее внимания событие, воспринималось повышающееся горное давление, которое ломало как спичку деревянную крепь. Привычной стала хлюпающая под ногами и сочившаяся из грунта вода, которую еле успевали откачивать мощные насосы.
Возможно, геологами и маркшейдерами была допущена халатность в изучении «особенностей залегания рудного тела и гидрогеологических условий месторождения. В военное время это упущение было оправдано гонкой за количеством добытой руды, так необходимой для выплавки танковой брони.
Непонятно, как остались без внимания эти условия после окончания войны. 1 февраля был обычный рабочий день. К выполнению своих задач преступили шахты № 1, 2, 5, 6. А вода начала своё «наступление»: она стекала по водоносным пластам, клокотала и билась за крепью выработок, подходила к рабочей зоне. И, наконец, «ринулась» в атаку.
Трудно представить, что пришлось пережить людям, которых стихия застала под землёй. Бурный поток воды и грязи валил и ломал брёвна «креплений, глыбы породы валились со стен и потолка, в лепёшки превращались вагонетки. Шахтёры по пояс, а то и по грудь, в воде во мраке панически бежали к подъёмникам, хватаясь за канаты и кабели, за остатки крепи.
На пятой шахте подъёмная клеть поднимала непрерывно людей на-гора. Когда вода затопила рудничный двор (место ответвления от главного отвала горизонтальных выработок), к клети подцепили бревно. Это нехитрое приспособление спасло жизнь шахтёрам Шеферу и Швабу. Они были подняты последними из оставшихся в живых. Вися на руках, они выдержали многометровый подъём. Когда они были уже наверху, и люди кинулись снимать их с бревна, то не могли разжать судорожно сжатые пальцы их рук.
Но стихия нашла себе жертвы. Не поднялись наверх пять человек, навсегда оставшихся под землёй. Это были: горный мастер Макар Мельченко, подземные рабочие Пётр Стревонский, Карл Гейдеркрейх, Виктор Крейс и Мария Бергер. Им было от 21 до 36 лет.
Четверо из них трудились в бремсберге, куда вода подошла не сразу, они, конечно, не догадывались о катастрофе. Горный мастер Мельченко бросился к ним, чтобы предупредить их о беде и спастись через запасной выход, но добежать не успели, вода нагнала и поглотила их.
Вот выписка из протокола технического совещания при заместителе главного инженера треста «Главруда» Н. М. Брынзы.
«...11.02.48 г. катастрофический прорыв подземной воды, затопившей рудник, которого не могли ожидать, является исключительным явлением по масштабу и характеру поступления воды и характеру её дальнейших притоков. При прорыве воды приток достиг 8000 куб. м в час, максимальный уровень 99 абсолютной высоты, а объём потопления 70 тысяч куб. м. При откачке, продолжавшейся с 13.02.48 г. по 10.04.48 г. выкачано около миллиона куб. метров, средний динамический приток 650—800 куб. м в час, а к концу откачки около 250 куб. м в час».
Было принято решение прекратить откачку для выяснения и изучения гидрогеологических условий, так как она не давала никаких положительных результатов.
В ночь со 2 на 3 сентября 1948 года снова начался прорыв подземных вод, затопивших шахты № 1, 2, 5, 6. Четвёртого сентября уровень воды составил 97.6 м. На аварийных работах были заняты 138 человек, общая мощность всех насосов составила 700 куб. м в час.
Для восстановления затопленных шахт были приняты радикальные меры: получены мощные глубинные насосы, усилена мощность действующей электростанции за счёт прихода в Полуночное энергопоезда, устроены дренажные шурфы. В подземных выработках была заменена крепь, и проводились работы по предотвращению новых прорывов подземных вод.
Одновременно была организована специальная гидрогеологическая партия, занявшаяся детальной разведкой и изучением гидрогеологических условий на большой территории, примыкавшей к месторождению марганцевых руд.
Одновременно с восстановительными работами, которые длились до 1952 года, велась добыча марганца там, где позволяли условия. К 1952 году добыча вновь достигла проектной мощности, а в 1953 году было добыто 241.7 тысяч тонн руды.
Интересный факт: в Полуночном всегда были проблемы с питьевой водой, а затопление шахт грунтовыми подземными водами позволило обеспечить посёлок отличной чистейшей водой. И сегодня жители посёлка пьют воду, которая поступает из дренажного шурфа № 5-бис, пробитого специально для осушения шахтного поля. Этот естественный подземный резервуар действует безотказно уже более 50 лет, хотя в настоящее время находится уже в аварийном состоянии.
VI. Последний марганец
В те же времена в 16 км от Полуночного, если двигаться на север, началась разработка железорудного месторождения и строительство нового горняцкого посёлка — Первый Северный.
Народное хозяйство страны требовало увеличения добычи руды, поэтому переход на добычу железорудного сырья был благоприятным для наращивания производственных мощностей рудоуправления Полуночное.
Но в 1955 году пришла неожиданная новость — требовалось сократить на 50% добычу марганца и законсервировать работы по строительству новых шахт № 7 и № 8. Страна, перешедшая на промышленность мирного времени, сокращала потребность в марганцевой руде.
Этот удар был не лучше катастрофы с наводнением, так как пришлось наполовину сокращать рабочих и строителей.
Часть шахтёров перешла работать на добычу железной руды в пос. Первый Северный, а остальные, особенно строители, остались не у дел. Другой работы в этом северном краю не было. Из-за этого многие жители стали покидать Полуночное и устраивать свою жизнь в других местах.
В 1957 году план добычи марганцевой руды был ещё раз срезан на 50%, а к 1962 году все работы по добыче марганца были свёрнуты. 5 июня 1964 года письмом Госплана РСФСР было предложено недостроенные шахты № 7 и № 8 перевести на «мокрую консервацию», то есть затопить. Финансирование было полностью прекращено.
Заглохли водоотливные насосы, все выработки затопила вода. Устья шахт были забутованы, надшахтные здания разобраны.
Госплан мотивировал затопление этих шахт избытком марганцевых руд на Украине и на Кавказе. Кроме того, металлурги научились варить сталь с минимальным использованием марганца.
И теперь на том месте, где кипела день и ночь работа, осталась лишь затопленная чаша бывшего открытого карьера.
Заросли травой и кустарником терриконы и отвалы и лишь покосившиеся заборы, ограждающие забитые устья шахт, напоминают о труде шахтёров.
Заболотилось шахтное поле, только ветер шумит в осоке, бродят по болоту трясогузки и кулички, режут воздух над водою ласточки, да ловят на удочку гольянов мальчишки.
Но до сих пор в дорожной пыли можно вдруг увидеть чёрный тяжёлый камень — тот самый марганец, что был «хлебом военной металлургии». Марганец, благодаря которому вырос красивейший посёлок Северного Урала — Полуночное.
VII. Архитектор божьей милостью...
Как же живёт Полуночное сегодня? К 1982 году было отработано Суходойское железорудное месторождение. Перед коллективом шахтёров возникла угроза полной ликвидации рудника. Это повлекло бы неизбежное умирание посёлков Полуночное и Первый Северный. Руководство рудоуправления предпринимало немало усилий, чтобы спасти их.
Неоднократно обращались за помощью к властям Свердловской области, к бывшему народному депутату СССР, а затем Президенту России Борису Николаевичу Ельцину.
Выход был найден. Было предложено начать переработку отвалов вскрышных скальных пород на строительный щебень, нужда в котором имелась не только в нашей области. Безусловно, предприятие несколько сократилось за счёт потери отдельных структурных подразделений, но основная задача — сохранение кадров и жилищно-коммунального хозяйства была выполнена.
В то же время началось расширение газового и нефтяного комплекса в Западной Сибири, и для строительства новых промыслов потребовались большие объёмы того самого щебня. Полуночным рудоуправлением заинтересовался Мингазпром, и в 1984 году оно перешло из министерства черной металлургии в распоряжение министерства нефтяной и газовой промышленности, а в 1987 году рудник: был передан тресту «Уралспецстройтранс», где находится и поныне.
Полуночному рудоуправлению скоро исполнится 60 лет.
Живёт посёлок, работают люди и техника, но новые времена и перемены в жизни государства сказались и на облике Полуночного. Появились атрибуты нового времени — придорожные киоски со «сникерсами»и жвачками, магазины имеют все необходимые продукты и товары. По хорошо укатанной дороге мчатся современные, невиданные ранее в тайге, тойоты, джипы, ауди, мерседесы.
Регулярно по расписанию ходят автобусы в Ивдель. Работают школы, больница, библиотека. А посреди посёлка по-прежнему возвышается знаменитый Дом культуры. По-прежнему нет ему аналога ни в одном посёлке Северного Урала. Но время делает своё. Стареют терема-дома, построенные по проектам Всеволожского, сломана и исчезла с лица земли красавица деревянная школа, под церковь переделан старый деревянный магазин. На всём облике посёлка лежит какая-то печать усталости и старения.
Хотя есть ещё люди, которые помнят годы строительства и расцвета рудника, помнят, как возводились улицы деревянных домов, украшенных резьбой, наличниками, фронтонами. Помнят, как кипела стройка, как взмыл над посёлком красавец клуб. Но дома, как люди, стареют с годами, теряют привлекательность и прочность. Вот именно на такой стадии живёт сейчас Полуночное.
Однако, ещё в 1990 году в посёлке побывали представители Свердловского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры для обследования зданий, построенных по проектам архитектора Всеволожского.
Итогом работы комиссии стало решение Совета областного отделения ВООПИиК признать планировку и застройку центра посёлка объектами, обладающими высокими архитектурно-художественными достоинствами и подлежащими государственной охране. В перечень этих объектов были включены: начальная школа, больница (теперь в ней размещается поселковая библиотека и вечерняя школа), детский сад и детские ясли, Дом культуры и отдельные жилые здания.
Такое решение подтвердило важность для сохранения в первозданном виде первых построек Полуночного и было встречено с пониманием всеми жителями посёлка. Владелец зданий - Полуночное рудоуправление - обязано было обеспечить сохранность этих объектов и реставрировать их при надобности.
Ещё в конце пятидесятых годов в журнале «Огонёк» был напечатан восторженный рассказ о посёлке Полуночное, названный «посёлком сказочных теремов». Старожилы помнят ещё тех, кто создавал эту красоту. Кто воплощал в дереве умысел архитектора Всеволожского.
Но со временем «сказочные теремки» ветшали. Ремонтируя, владельцы зачастую перестраивали их, изменяли внешний вид, убирали детали отделки из-за их ветхости. Очень немногие строения в настоящее время сохранили первозданный вид.
Многое из творений Н.А.Всеволожского теряется, исчезает навсегда.
Вот как писал зав. кафедрой Свердловского архитектуру го института А.В.Долгов ещё в 1990 году: «Сейчас абсолютно ясно, что Н.А.Всеволожский — самая крупная фигура из архитекторов, работавших на Урале в советское время. То, что он успел создать в Полуночном, свидетельствует о его высоком профессионализме, а постройки уникальные как сами по себе, так и в общем комплексе».
И хочется верить, что за всеми архитектурными творениями будет соответствующий уход. Сохранить эти здания для потомков — главная задача, долг и обязанность сегодняшних и завтрашних жителей Полуночного. Одним из таких патриотов, борющихся за увековечение памяти Всеволожского, является первый житель и строитель марганцевого рудника, замечательный краевед, историк и просто Гражданин — Штраух Олег Викторович. По его инициативе одной из новых улиц посёлка присвоено название — «Улица Всеволожского».
Заняться изучением истории таёжного посёлка Полуночное заставило меня то обстоятельство, что его архитектор — Всеволожский Николай Александрович родной брат моего деда Георгия Александровича.
Николай Александрович Всеволожский на заре советской власти (1920—1926 гг.) был председателем моссоветовской секции охраны старины Кремля. Под его опекой был также Собор Василия Блаженного и Свято-Троице-Сергиева Лавра
По заданию В.И.Ленина Николай Александрович производил реконструкцию обелиска, сооружённого в честь 300-летия дома Романовых. Он постарался сделать это, не разрушая исторического памятника. С обелиска сняли герб России и стёрли имена особ свергнутой царской династии, взамен их были высечены имена революционеров, вождей мирового и российского пролетариата.
Благодаря настойчивости Николая Александровича, был спасён от разрушения Храм Василия Блаженного. По решению Ленина Храм предполагалось взорвать и расчистить Красную площадь для парадов. Н.А.Всеволожский воспротивился этому решению, закрылся в Храме и сказал, чтоб взрывали вместе с ним. После 3-х дней раздумий Ленин отменил своё решение. Так Покровский Собор или Храм Василия Блаженного до сих пор украшает Красную площадь и является ценнейшим памятником старины.
Н.А.Всеволожский разделил судьбы многих дворян, как почти все они, он безвинно пострадал по сфабрикованному делу. Осуждённый в 30-е годы, он был сослан на строительство Беломоро-Балтийского канала, а затем в Ивдельлаг. После отбывания наказания ему было запрещено выезжать из Ивделя. Он скромно работал в конторе марганцевского рудника (бывший Никитинский округ владений Всеволожских). Лишь один раз в жизни мне довелось встретиться с Николаем Александровичем.
Занимаясь поиском документов о его деятельности в период жизни в посёлке Полуночное, мне удалось побывать там. Поездка в Полуночное была интереснейшей. Наяву я увидела ту красоту, о которой я много раз слышала, а, главное, нашлись в посёлке люди, которые знали и помнят до сих пор Николая Александровича.
Одним из первых, кого я встретила в Полуночном, был Олег Викторович Штраух. Из его рассказов я узнала, что Н.А.Всеволожский был очень уважаемым человеком в Полуночном рудоуправлении. Штраух рассказывал, что несколько раз был в гостях у Всеволожских, пил с ними чай, слушал игру Николая Александровича на пианино. Они много говорили о музыке, пели хором, знакомились с домашней библиотекой, в основном состоящей из книг и альбомов по архитектуре. Одну из книг, подаренную Николаем Александровичем, Штраух отдал мне.
Олег Викторович Штраух уникальный человек. Прошло более полувека с того времени, когда они встречались с Н.А.Всеволожским, а он так живо и интересно рассказывал, вспоминал различные детали и отдельные моменты их встреч.
Меня удивило, что через Беломоро-Балтийский ГУЛАГ, через все лишения и трудности Николай Александрович привез с собой в таёжный посёлок Полуночное альбомы с репродукциями из «Русского музея» и «Третьяковской галереи». Штраух с друзьями всё это рассматривали и слушали рассказы Николая Александровича об искусстве и классике архитектуры. Они часто бывали на стройке Дворца культуры, где постоянно встречались с Всеволожским.
Однажды Николай Александрович показал им карандашные портреты шахтёров, которые он рисовал, отдыхая в шахтерском вечернем доме отдыха. Рисовал он, в основном, спящих усталых шахтёров. Своим молодым друзьям он сообщил, что рисование и живопись он изучал в классе В. Серова.
Как считал сам Н.А.Всеволожский, проект Дворца культуры — это лучшая его работа, венец его труда по строительству посёлка в любимом им стиле «Русское барокко».
Работал Н.А.Всеволожский самозабвенно, как будто хотел сделать всё возможное для далёкого таёжного посёлка. За это его и помнят, и любят.
