ЧЕРДЫНСКИЙ КРАЙ: прошлое и настоящее.
Материалы научных конференций
А.В. ЖОХОВ
О ВОЗРОЖДЕНИИ ЗНАМЕННОГО ПЕНИЯ В ПЕРМСКОМ КРАЕ
С давних пор Пермский край славился своей музыкальностью. Музыкальная стихия пронизывала повседневный быт наших предков. Главное своеобразие пермской песенной традиции состоит во взаимопроникновении протяжной и эпической песенной речи. Это свойство подметил, например, Д.Н.Мамин-Сибиряк. В своем очерке «От Урала до Москвы» он писал: «Может быть нигде еще в такой неприкосновенности не сохранилась в своих обычаях, поверьях и обрядах Русь XVI века, как в каком-нибудь Чердынском уезде, где еще живет старина новгородская, поскольку она выразилась в языке, песнях, обычаях, обрядах и всем житейском обиходе... Здесь еще жива эта глубокая старина и хранит свой эпический склад».
Многие особенности народной фольклорной музыкальной традиции отразились и на церковной музыке пермского края, где в былые времена в храмах звучало знаменное пение - эта подлинная «икона в звуках». Сравнительно недавно наметился сдвиг к возрождению духовных, в том числе и музыкальных православных традиций. Так, например, в Перми при часовне во имя преподобного Стефана Великопермского открылся регентский класс, где тайны подлинно церковного пения постигают взрослые и дети. Одним из преподавателей регентского класса является руководитель певческого ансамбля «Тишина» Игорь Носков, углубленно вникающий в тайны знаменного пения. Некоторым итогом этого проникновения явились два компакт-диска, записанные ансамблем в 2001 г.
Теперь скажем несколько слов о самой специфике знаменного церковного пения. Оно пришло на Русь вместе с христианством из Византии, где уже к X в. сложилось в стройную и совершенную певческо-музыкальную систему. Церковное пение в своих истоках воспринималось как продолжение внутреннего молитвенного делания, то есть оно было ничем иным, как аскетической подвижнической практикой. Сама благоустроенная «чинная» жизнь христианина воспринималась как пение. Душа невольно начинала петь, когда весь тройственный состав человека - тело, душа и дух -были упорядочены и направлены к постижению абсолютной истины - Бога. Вот что говорил по этому поводу святитель Григорий Нисский: «Бог повелевает, чтобы твоя жизнь была псалмом, который бы слагался не из земных звуков (звуками я именую помышления), но получил бы сверху, из Небесных высот, свое чистое и внятное звучание». И тут сам человек воспринимался как некий совершенный музыкальный инструмент, на котором проигрывает свою небесную мелодию Дух Святой.
Церковное пение, особенно в ипостаси знаменного пения, это воистину «богословие в звуках». Здесь нет ничего случайного. Возьмем, скажем, принцип осмогласия. Уже само число восемь намекало на освящение жизни, поскольку оно - число будущего века и вечности. А сам глас, то есть некий мелодический архетип, - сугубо временная категория. И чередование восьми гласов в течение всего церковного года задает некий священный ритм жизни человека, приобщая его к непреходящим и вечным ценностям. Отдельная попевка в знаменном пении уподобляется мелодическому языку молитвы, порожденному соборным творчеством. Интонации здесь не сочиняются как в обычной композиции, а как бы открываются наподобие формул в математике. Отдельный знак - крюк, столп, невма- в знаменном пении передает духовную сущность внутреннего пения, являясь отражением «вопля умного внутри».
В церковном пении мы встречаемся с уникальной системой организации мелодического материала на целый год. Указатель церковных пений «Типикон», представляет собой своеобразную «музыкальную сверх партитуру». Три круга богослужений, накладываясь один на другой (суточный, недельный и годовой), создают неповторимую картину каждого отдельного богослужения. Можно выделить три основания знаменного пения на Руси: практику монашеского делания; фундаментальные формообразующие законы византийской музыкально-певческой системы; русский интонационно-мелодический язык. Следует сказать, что в природе славянского мелодического мышления было нечто сближающее его с общими конструктивными моментами византийского церковного мелоса. Оно представляло некий сплав сирийского, коптского, иудейского, греческого музыкального языка. Вот почему зерна византийской духовной музыкальной культуры, попав на российскую почву, дали столь впечатляющий и обильный плод. В знаменном церковном пении классического периода (XII-XVI вв.) происходит встреча верующего сердца с «нетварным» благодатным светом. Постепенное влияние латинского запада привело к тому, что в церковном пении стали проявляться мирские интонации, вечность подменялась временем. Пение в храмах стало многоголосным, партесным. На смену крюку-невме, этой музыкальной мысли, содержащей молитвенную интонацию, пришла нота, фиксирующая ничего не значащий отдельный звук.
Интересно отметить, что первые попытки наведения порядка в богослужении (отклонения от художественно совершенной канонической формы, внедрение многоголосия и др.) были сделаны в период царствования Михаила Романова. Но дальнейшая эволюция церковного пения привела к тому, о чем образно сказал композитор А.Н.Серов: «Босую Россию одевали в немецкий сапог, но при этом подпиливали ей пальцы».
Нынешнее постепенное возвращение к небесным интонациям знаменного пения - залог и примета духовного возрождения России.
