Игорь ШАКИНКО

НЕВЬЯНСКАЯ БАШНЯ

Выговские рудознатцы

Странное на первый взгляд содружество Демидовых с Выговской пустынью началось, возможно, еще в начале века. А уже при Акинфии Никитиче и с его помощью на Урале появился выговский филиал, который одно время, кажется, стал чуть ли не «главнее» метрополии. Конечно, не староверческие идеалы привлекли внимание Акинфия Демидова, хотя версия его принадлежности к расколу и не лишена оснований. Выговцы заинтересовали его в основном как специалисты по рудному и литейному делу. Как ни парадоксально, но именно среди поморских старообрядцев появились профессионалы самого высокого класса. Кстати, Алексей Толстой, разрабатывал в романе «Петр Первый» раскольничью тему, обратил на это внимание. Правда, не все его замыслы воплотились в романе. Он собирался даже этой темой начать роман. В одной изданных книжек осталась такая запись:

«В начале романа: Выговская пустынь. Идет Петр. Собрались жечься, иные ушли на Север, на болота. Прохождение Петра, основание двух заводов и указ Выговской Пустыни».

Имеется у Алексея Толстого и такая запись:

«Промышленный капитал возглавлялся раскольниками. Раскол был экономическим движением... У раскольников была сильная и крепкая организация, Они овладели тремя четвертями русского капитала. Почти вся северная промышленность создана раскольниками. Весь Урал был в их руках. Часть раскольников была за Петра, преимущественно промышленная группа, но торговый раскольничий капитал боролся с нововведениями, со всем новым, со всем иноземным. Эти считали Петра Антихристом. Все это — еще мало наученное, сложное историческое явление».

Здесь далеко не все точно, есть преувеличение промышленной роли старообрядцев. Но все же... Обратимся к фактам. Закладывая уральскую металлургию, царь Петр в то же время повелел завести железные и медные заводы на Олонце — неподалеку от своих армий, сражающихся со шведами, и лить на них пушки и якоря. Дело шло трудно. Как всегда, не хватало людей. Присланные на Олонецкие заводы работники обычно разбегались. И тут Петр вспомнил о выговдах. Вспомнил, так как еще в 1702 году, проезжая на Архангельска мимо Выга, он узнал о раскольничьей общине. Но тогда у царя были другие заботы: шведы грозились за хватить Псков и Новгород. А потому, как записано в старообрядческой истории, выслушав известие о выговцах, он сказал: «Пускай живут!». Но вот от Александра Меншикова, только что назначенного губернатором Санкт-Петербурга, глава выговских старообрядцев Даниил Викулов получает письмо-указ: «…ведомо его царскому величеству учинилось, что живут для староверства разных городов люди в Выговской пустыни и службу свою к богу отправляют по старопечатным книгам. А ныне его царскому величеству для войны шведской и для умножения ружья и всяких воинских материалов ставяться два железных завода. И один близ их Выговской пустыни: так чтобы они в работы к Повенецким заводам были послушны и чинили бы всякое вспоможение по возможности своей, а за то царское величество дал им свободу жить в той Выговской пустыни по старопечатным книгам службы свои к богу отправлять...»

И такое вспоможение в заводских работах выговцы чинили, и чинят очень неплохо.

С конца 1713 года комендантом и начальником Олонецких заводов назначили Вилима Геннина, с которым у выговских раскольников сложились деловые добрососедские отношения. И вот почему. Усердный Геннин старался как мог, чтобы выполнить царские указы и дать армии и флоту нужные пушки и якоря. Но приписанные к заводам окрестные крестьяне работать на них отказывались и всячески противились. Дело доходило до открытых возмущений, которые подавлялись солдатами. А пригнанные работные люди обычно сразу же обращались в бега. Жестокости Геннина особого успеха не имели, и он жаловался своему непосредственному начальнику адмиралу Апраксину, что «кнутом содержать невозможно, а вешать грех».

И только выговцами Геннин был предоволен, о чем и сообщал самому царю: «пустынные жители, которые живут в лесу, руду и известь на завод ставят безо всякого ослушания и радеют лучше других». И потому горный начальник защищал выговцев от притеснений архиерея и других властей. Когда митрополит Иов арестовал в Новгороде Семена Денисова, то Геннин ходатайствовал о его освобождении. И свою просьбу аргументировал таким образом:

«Прошу ваше величество, пожалуй, для лучшей пользы и отправления на морской флот твоих дел, помилосердуй, учини против моих пунктов указ, так я буду воистину смелее поступать, понеже я опасаюсь от архиерея новгородского погубления, понеже он верит другим своим бездельникам, а не своим рассмотрением управляет, и от них ныне в заключении сидит у архирея Семен Денисьев, который в здешнем подъеме и сыску руд был годен и пред другими радетелен в заводской работе; для иных нужд и за челобитьем от них (выговцев.— И.Ш.) послан был и захвачен в Новгороде в архирейский приказ. Прикажи архирею его освободить и от твоих заводских дел не трогать и не ловить».

На освобождении Семена Денисова Петр не стал настаивать, чтобы не вступить в конфликт с митрополитом и архиереем Новгорода Иовом. Но по просьбе того же Геннина приказал освободить схваченного местными властями Даниила Викулова.

Заступничество Геннина объясняется, конечно, не личными симпатиями к раскольникам, а деловым расчетом. Без выговских раскольников горный начальник попросту не смог бы успешно вести заводские дела. Выговцы «радели лучше других» и в поиске руд, и в других горных и заводских работах.

Никита и Акинфий Демидовы прослышали о высоком мастерстве олонецких металлургов (и наверняка не просто прослышали) и старались привлечь их на Невьянский завод. Никита Демидов обратился даже к царю Петру с просьбой прислать с Олонца на Невьянский завод доменного и дощатого мастера. Будучи в начале 1716 года на Петровских заводах царь приказал Геннину отправить к Демидовым нужных им мастеров. И вскоре на Невьянском заводе появились доменщик Федор Казанец (Каземцев) и дощатый мастер Плечев.

Но Демидовы привлекали к себе олонецких мастеров и рудознатцев не только, так сказать, официальным путем. Были еще и иные пути, тайные, сокрытые от многих глаз. Демидовы, и особенно Акинфий Никитич, выходили прямо на выговских руководителей и имели с ними самые разные дела.

Поскольку и выговские вожаки вовсе не желали «утечкп» своих общинников в иные места, то Акинфий Демидов вел двойную, а иногда и тройную игру, общаясь с выговскими старообрядцами и помимо их руководителей. Но вел эту игру достаточно ловко, стараясь по крайней мере открыто не ущемлять интересы Выговской общины. Он даже в трудный момент спешил выговцам на помощь, и они считали его своим покровителем.

Но, пожалуй, большинство сюжетов взаимоотношений Акинфия Демидова с выговцами остаются потаены. Известно только что тысячи и тысячи раскольников из Выга и Керженца переселились в «ведомство Акинфия Демидова» и работали у него рудознатцами, мастерами и подмастерьями, приказчиками и управляющими заводов. Имена некоторых известны историкам. Но не известны имена раскольников, которые принимали самое непосредственное участие в серебряной авантюре Акинфия Демидова. И только одно имя встречается в некоторых публикациях и архивных документах, что разбросаны в самых разных архивах страны. Его звали Гаврилой Семеновичем Украинцевым или чаще просто Гаврилой Семеновым. Но о нем поговорим особо немного позднее.